литературно-художественный журнал «ЭТАЖИ»

[email protected]

Анна Гедымин

Вера в счастье

22.11.2023
Вход через соц сети:
20.02.20187 102
Автор: Глеб Вдовин Категория: Проза

Стоматологический роман

The Eternal Kiss. Kazuya Akimoto Art Museum

Видит око, да зуб неймет.

    

У Бориса из нагрудного кармана торчит зубная щетка. В остальном мы никак не выделяемся из будничной картины, разве что его серый костюм чуть слишком хорош для обыденного посетителя студенческого кафе. Мне, с моим умеренным профессорским жалованием, такой гардероб не по карману. Борис высок, горбонос, уверен в себе. Мы дружим с первого курса, но не виделись уже лет восемь, с самой его свадьбы. Здесь он прямо с колес, приехал из Питера на какой-то семинар. Я пытаюсь поддерживать разговор, однако мой взгляд все время возвращается к зубной щетке. И Борис рассказывает: 

… Не мигая смотрел я на дверь, за которой исчезла Любовь. Под ложечкой уже несколько недель как тянуло, а я все не верил, что катится к развязке. И вот Любовь одним разом ушла от меня, гениального безработного архитектора, к доброму дантисту Евгению Марковичу Степлеру. У дантиста маленькая яхта и большой живот. Он на двадцать лет ее старше. Она у него ассистенткой. Подает орудия пыток.

Она сказала: — Борис, я ухожу, потому что я не в силах видеть как ты опускаешься. Я не могу тебе помочь. Я страдаю. — Это она чтобы я не возражал взяла такую жалостливую ноту. А то бы я выступил самураем: — Милая, это я сам ушел с работы. Это я сам ни разу за полгода не вышел из этой квартиры. — Но получалось, что это ее надо жалеть. Ладно. Хорошо хоть за руки ее не хватал.

Потом у меня закончилась еда. Я прожил день на заплесневелых корках с крепким чаем и пошел в магазин. Купил хлеб, лук и яйца. Время шло, и я наладился совершать регулярные экспедиции за провиантом. Однажды, как помню в пятницу, я вышел на щербатое крыльцо из овощного полумрака. Резкий весенний луч, отразившись в каком-то уличном стекле, ошеломил меня. Я остановился, чтобы не оступиться. Прозрачная девушка возникла передо мной из фиолетового калейдоскопа слепых пятен, которые все еще крутились у меня в глазах. Она сказала: — Борис, можно я у тебя поживу, — сразу по имени и без вопроса в голосе. Легкая, как из кружева. Дунь — улетит. Таких девушек не бывает на щербатых ступеньках овощной лавки. Авоська с корнеплодами выскользнула у меня из пальцев. Я поймал ее на лету и согласился.

 

Она со мной не спала. Уже совсем переехала: тряпки, шампунь, желтая зубная щетка. И эта копилка — облупленная железная банка, в форме лондонской телефонной будки. С восходом солнца она будит меня жестяным грохотом — монетки падают в банку. Бежит в душ, выскакивает мокрая в мужском халате, ныряет в мою, теплую еще, постель и спит весь день, почти до заката. Просыпается, пританцовывая ставит кофе на кухне, и уже снова в ванную. Там хватает зубную щетку и устраивает мне спектакль. Нежно сжимая тюбик своими хрупкими пальцами, она выдавливает на желтую щетку толстую гусеницу белой, с жилками, пасты. Ее губы раздвигаются, на секунду розовым жемчугом мелькают зубы, десны, губы снова смыкаются и вот уже ее рука движется вверх-вниз, вверх-вниз. Когда она это делает, то очень серьезно смотрит на меня своими испуганными китайскими глазами. Потом ее губы мягко расходятся, выпуская инструмент, только в уголке рта белеет полоска. Она смеется, вальсирует прочь с невидимым кавалером, шумит вода. Мы садимся за стол, я ем свою яичницу с луком, она — только кофе. Откуда-то из-под стола она достает доску для игры в го — гобан — и начинается партия. Монетки у нас вместо камней. Мои желтые, ее серебристые. Играем до темноты. Обычно я выигрываю и забираю все монетки. Тогда она дуется, обиженно клянчит, выпрашивает у меня назад всю эту мелочь, которую только что проиграла. А вот если выигрывает, что редко, то тогда она совсем меня не замечает. Деловито гремит своей жестянкой, по одной проталкивает в нее монетки.

В тот вечер я как раз выиграл. Мы стоим в коридоре и она щебечет: — Нет-нет, это слишком крупные, пожалуйста, помельче, вон у тебя желтенькие... Высыпает монетки в сумочку, оборачивается, вспыхивает улыбкой и улетает куда-то в ночь. А я, в который раз, смотрю на дверь. Плетусь в комнату, в сердцах смахиваю с дивана одежду, шарю в поисках пульта. Идет реклама зубной пасты. На экране худой мужик в образе бизнесмена с неправдоподобно респектабельной щетиной водит льдинкой по телу корректно обнаженной блондинки. Начинает с пяток и, ничего не пропуская, движется к лицу. Крупный план. Губы раскрываются, льдинка касается зубов... От стылой зубной боли, блондинка судорожно бьет кавалера коленом ниже пояса. Мужик кричит. Экран вспыхивает — «Доверяйте только здоровым зубам!»

 

Да. Именно так. А то не хватало еще попасть на прием к Степлеру. В ванной сжимаю тюбик в руке. В стакане щетка, ее, желтая. Представляю как ее губы раскрываются, рука движется: вверх, вниз, вверх, вниз… Нет, так нельзя. Завтра будет разговор.

Утром, с порога, она пахнет холодным туманом и грибами, — ах как я устала, прямо с ног валюсь, — не глядя швыряет сумочку на мой насиженный диван и падает в теплую еще постель. Разговор откладывается. Устраиваюсь перед телевизором, слепо тянусь за пультом, нечаянно цепляю ее сумочку. Сумочка переворачивается и на паркет, с дробным стуком, высыпаются человеческие зубы.

Мне дорогого стоило дождаться ее пробуждения, но я выдержал.

— Милый! — уже с порога ванной она лучилась свежестью. Даже мой рваный, на три размера больше, халат, был ей к лицу. Увидела зубы на паркете, нахмурилась, и тут же улыбка вернулась к ней, но уже без этого ее безоговорочного блеска.

— Милый, — проворковала она, — конечно, я страшно, страшно, ужасно виновата! Я сразу должна была сказать. Пойми, я никак, никак не могу быть твоей, я совсем этого не сумею, — она грустно посмотрела на мои босые ступни, торчащие из-под халата. — Совсем-совсем. — Я молча разглядывал свои ногти, и она продолжила, — Я не такая, я... — Она крылато взмахнула рукавами и выпалила, — Зубная фея! И это, это, так все это совсем плохо устроено, — пропела она скороговоркой, но уже с видимым облегчением. — По ночам я собираю молочные зубы и оставляю деткам денег, совсем чуть-чуть, чтобы не так больно. — Она стрельнула глазами и добавила, извиняясь, — мальчикам я оставляю чуть больше. Еще, иногда, я исполняю желания, только самые сокровенные…

— Про мальчиков врет, — подумал я.

— И всем все равно, — продолжила она, — а куда же мне деваться днем, когда дети не спят? И где мне взять денег? Ведь даже древний заработок мне не под силу! — и она взмахнула руками, на этот раз чуть более искусно, так, что халат распахнулся и я успел увидеть или, скорее, почувствовать, что ее безукоризненно мраморное тело совсем не годится для человеческой любви.

— Да. Не заработаешь, — посочувствовал я.

— Я так тебе благодарна. Ты славный, — тут она снова с опаской покосилась на мои голые ноги, — и я хочу, чтобы как у людей...

— Я тоже хочу как у людей, — сурово перебил я, — но, кажется, это совершенно невозможно...

— Да, да, совершенно невозможно, — радостно промурлыкала она и в глазах ее мелькнули зайчики. — Ты очень со мной мучаешься, но ты ведь меня не прогонишь, я ведь могу многое, очень многое. Я могу исполнить любое твое желание. Самое сокровенное. Мы все решим!

Это «мы» меня задело. Здесь я решаю. Я достал гобан и строго сказал: — Давай честно: ты выигрываешь, остаешься здесь, навсегда, без вопросов. А вот если я выиграю, то тогда… Вот тогда ты и исполнишь самое сокровенное мое желание.

Я играл желтыми монетками, а она, как оказалось, прошлой ночью раздала всю свою мелочь. Ползая на коленках, она собрала в чашу зубы, чтобы ставить их на доску вместо камней. Клетки медленно заполнялись узором из белых зубов и тускло мерцающих в полумраке монет. Игра в го в миллиарды раз разнообразнее шахмат. И все еще, мы были равны. Она проиграла всего две клетки. Я церемонно поклонился, ссыпал в чашу монеты вперемешку с зубами, и с наслаждением откинулся на потертую спинку. Она бросила умоляющий взгляд на мою добычу. Я двинул выигрыш в ее сторону.

— Забирай все. С тебя желание.

— Не могу, — просто сказала она. — Желание только в обмен на зуб. Я ведь зубная фея.

— Я выиграл. Мне сейчас нужно, — строго сказал я, сделав ударение на «сейчас», а про себя проклиная эту женскую особенность обставлять любое ясное дело нелепыми условиями.

— Твое желание исполнится сразу же, как только ты вырвешь зуб. Неужели так не терпится?

— Не терпится. Еще как не терпится, — ответил я, и набрал номер суженого моей беглой супруги.

— Кабинет доктора Степлера, — сказала трубка таким родным когда-то голосом.

— Любовь, это твой муж, — я опустил «бывший» для убедительности. — Мне срочно нужно вырвать зуб.

— Что ты выдумываешь? Какой зуб? Он что, болит? У тебя же все зубы здоровые! У нас в файле...

— Все равно какой. Ничего не болит. Надо вырвать как можно скорее. Немедленно.

— Ты с ума сошел?

— Не сошел. Это вопрос жизни и смерти.

— Когда я уходила ты уже тогда выглядел неважно, я сейчас приеду, ах как нехорошо, — запричитал голос в трубке.

— Нет, Любовь. Это я приеду. Ты мне так, устроишь сейчас рандеву со своим доктором. Он без очереди выдерет мне зуб. Пойми, единственный способ мне помочь — это вырвать мне зуб. — Трубка озадаченно молчала. Я подождал еще немного, и дал отбой.

Я нарядился в тесный костюм времен карьерного роста и неловко завязал узел на ярко-красном галстуке с цветочным узором. Волшебная гостья со страхом следила за моими приготовлениями: не каждый день приходится исполнять сокровенные желания взрослого мужчины.

В приемной я миновал группу скорбных пациентов и решительно шагнул в кабинет. Доктор Степлер посмотрел на меня с озабоченным интересом.

— Борис, — сказал он вкрадчиво. — Ты действительно хочешь, чтобы я, на ночь глядя, вырвал тебе здоровый зуб? Или, может, ты думаешь, что вот этим зубом, ты заставишь Любовь вернуться? Это что, шантаж? У тебя ...

— Евгений Маркович, — перебил я, — давайте ближе к делу. Какой вы посоветуете?

— Нууу, Борис, я бы не стал... — он перешел на «вы», — у вас ведь совершенно здоровые зубы, зачем вам! Если только зуб мудрости, но у вас его так просто не достать, это будет целая операция... Пока он говорил, я устроился в кресле, поймал Евгения Марковича за проворную кисть, и наугад сунул его пухлый палец себе в рот.

— Этот.

— Но, Борис. Если уж рвать, то соседний, у него корень проще...

— Давайте, Евгений Маркович, рвите соседний корень, который проще, только побыстрее.

— Если вы действительно хотите пострадать, от моей руки, Борис, то я бы порекомендовал отказаться от анестезии, — сказал Евгений Маркович с искренней заботой в голосе, — а то, я опасаюсь, если вам покажется, что одного зуба недостаточно...

— Евгений Маркович. Одного зуба мне покажется достаточно. С анестезией. И побыстрее!

... Своя душа — потемки. Еще хуже, чем чужая. Или это фея нагадала? Но поздно махать кулаками. Забавно еще, что остальные дела как-то сами наладились, заодно. Хоть я ничего такого не планировал. Теперь у меня свое архитектурное бюро. Заказы. Деньги. Большой дом.

 

Только вот, иногда, я превращаюсь в зубную щетку.

Обычно я выбираю свою, синюю. Мягко прохожусь по ровной шеренге собственных, отменно острых, зубов, аккуратно огибаю недавнюю пробоину — в остальном, с зубами у меня действительно никаких проблем, — и замираю, вглядываясь в себя изнутри. В эти моменты я вижу бездну и переживаю такой трепет, какого не мог даже представить себе в своей прошлой, не такой уж и свободной от искушений жизни.

Но иногда я выбираю желтую. Ту, что принадлежит ей. Она берет меня в свою руку. Ее губы раздвигаются, пропускают, и я скольжу, размазываю пасту по ее ослепительно здоровым зубам: вверх, вниз, вверх, вниз, вверх, вниз…

 

… Борис какое-то время молчит, смотрит на озабоченных студентов, снующих за окном. Летняя сессия. Вынимает щетку из кармана, вертит ее в руках, снова устраивает на место. Мягко касается моего плеча своими длинными пальцами, тихо извиняется:

— Дружище, мне срочно, заплати, тут ерунда. Буду должен.

И уверенными шагами он идет к выходу, навстречу прозрачной девушке в калейдоскопе солнечных пятен.

 

Глеб Вдовин в "Этажах":

"Марьин пуп"

"Фрол"

 

Глеб Вдовин родился в г. Кемерово, в 1963. Детство, до 1980 года, провел в Южной Якутии. В 1986 окончил ЛИТМО (г. Ленинград) по специальности «Квантовая электроника», работал в космической промышленности в Подмосковье, потом в Институте Общей Физики АН СССР в Москве. С 1993 года живет в Нидерландах. В настоящее время работает профессором Делфтского Университета.

 

20.02.20187 102
  • 5
Комментарии

Ольга Смагаринская

Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»

Павел Матвеев

Смерть Блока

Ольга Смагаринская

Роман Каплан — душа «Русского Самовара»

Ирина Терра

Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»

Ирина Терра

Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»

Елена Кушнерова

Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже

Эмиль Сокольский

Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца

Михаил Вирозуб

Покаяние Пастернака. Черновик

Игорь Джерри Курас

Камертон

Елена Кушнерова

Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»

Людмила Безрукова

Возвращение невозвращенца

Дмитрий Петров

Смена столиц

Елизавета Евстигнеева

Земное и небесное

Наталья Рапопорт

Катапульта

Анна Лужбина

Стыд

Галина Лившиц

Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder

Борис Фабрикант

Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»

Марианна Тайманова

Встреча с Кундерой

Сергей Беляков

Парижские мальчики

Наталья Рапопорт

Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи

Уже в продаже ЭТАЖИ 1 (33) март 2024




Коллектив авторов Самое важное — в нюансах
Галина Калинкина Текст найдёт писателя и задушит
Михаил Эпштейн Зияние, или Заклятие кистью
Николай Грозни Признак Будды
Юлия Медведева Роман с Индией
Александр Курапцев Кумаровские россказни
Ефим Бершин С чистого листа
Дмитрий В. Новиков Волканы
Марат Баскин Жили-были
Павел Матвеев Встреча двух разумов, или Искусство парадокса
Ефим Бершин Чистый ангел
Наталья Рапопорт Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи
Алёна Рычкова-Закаблуковская Взошла глубинная вода
Анна Агнич Та самая женщина
Юрий Анненков (1889 – 1974) Воспоминания о Ленине
Елизавета Евстигнеева Яблочные кольца
Владимир Гуга Миноги с шампанским
Этажи Лауреаты премии журнала «Этажи» за 2023 год
Галина Калинкина Ольга Балла: «Критика — это служба понимания»
Михаил Эпштейн Лаборатория чувств. Рассказы о любви.
Наверх

Ваше сообщение успешно отправлено, мы ответим Вам в ближайшее время. Спасибо!

Обратная связь

Файл не выбран
Отправить

Регистрация прошла успешно, теперь Вы можете авторизоваться на сайте, используя свой Логин и Пароль.

Регистрация на сайте

Зарегистрироваться

Авторизация

Неверный e-mail или пароль

Авторизоваться