Александр Кабанов

Море волнуется раз

31.05.20168 117

Море волнуется раз, море волнуется два, ты замираешь на три где-то у моря внутри, весь в паутине теней, водорослей, в дыму: гжель – твое тело, гжель – спишут под хохлому. Чуешь ли ты меня, видишь ли ты меня, знай: человек-амфибия просит еще огня, превозмогая соль, жабры свои садня, наш человек-амфибия просит еще огня. Брось ему флягу с джином и подмешай «Tabasco» в море, чтоб запотела у человека маска, чтоб отвалился к бесу этот дефис амфибий, брось ему амфибрахий и за свободу выпей. Пусть он всплывет и выйдет на освященный берег, был под водой...

Толкователь спамов

19.12.20152 215

Я люблю — подальше от греха, я люблю — поближе вне закона; тишина укуталась в меха — в пыльные меха аккордеона. За окном — рождественский хамсин: снег пустыни, гиблый снег пустыни, в лисьих шкурках мерзнет апельсин, виноград сбегает по холстине. То увянет, то растет тоска, дозревает ягода-обида, я люблю, но позади — Москва, засыпает в поясе шахида. Впереди — Варшава и Берлин, варвары, скопцы и доходяги, и курлычет журавлиный клин в небесах из рисовой бумаги. Мы — одни, и мы — запрещены, смазанные кровью и виною, все мы вышли — из одной войны, и уйдем с последнею войною. ...

Ольга Смагаринская

Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»

Павел Матвеев

Смерть Блока

Ольга Смагаринская

Роман Каплан — душа «Русского Самовара»

Ирина Терра

Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»

Наталия Гулейкова-Сильвестри

Мир Тонино Гуэрры — это любовь

Елена Кушнерова

Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже