Сегодня мы отмечаем 5 лет со дня основания журнала «Этажи». «Уже» 5 лет или «только» 5 лет — вопрос, на который будут разные ответы: по сравнению со старейшими толстыми литжурналами мы вообще малыши, а по сравнению с журналами (очень хорошими), которые к этому времени уже закрылись, израсходовав потенциал, энергию, интерес к делу и бюджет, мы еще повоюем и запланируем следующую пятилетку. Мы многого достигли, еще большего пока не достигли — и это хорошо, есть к чему стремиться. Если вы спросите меня, чего бы я как главный редактор хотела для журнала, какую наивысшую точку развития для него я вижу, то я бы ответила так: мне бы хотелось видеть печатный журнал «Этажи» в каждом киоске Роспечати, и чтобы в день выхода журнала его ждали и спрашивали по киоскам. Нескромно, да, я знаю, и это почти неосуществимая мечта в наших реалиях, но сегодня можно и помечтать. А с другой стороны, 5 лет назад, когда мы робко вышли к читателю с первыми публикациями, если бы тогда мне кто-то сказал, что журнал будет поступать в ведущие библиотеки РФ, Ленинку и Библиотеку Конгресса США, а также во многие американские университеты для кафедры славистики, я бы этому человеку не поверила и решила бы, что он просто издевается. Что прогуливаясь по центру Петербурга, я смогу зайти в модный и стильный книжный и купить там «Этажи», что в Москве журнал будет представлен в трех магазинах, что он доберется до Канады и пристроится там в магазине «Тройка» (а я до Канады так и не доберусь), что в Бостоне его будут ждать в магазине «Books & Arts», собирать и коллекционировать, что я буду представлять журнал на Красной площади в Москве, получать престижную награду в Казани за лучшие публикации в интернет-СМИ, а в Сочи — за лучший дизайн — ну как в это можно было бы поверить? А ведь свершилось.
Поздравляю всю нашу команду, благодарю художников, редакторов, авторов и, конечно, читателей — спасибо, что вы с нами!
Ваша Ирина Терра
Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»
Смерть Блока
Роман Каплан — душа «Русского Самовара»
Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»
Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»
Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже
Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца
Покаяние Пастернака. Черновик
Камертон
Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»
Возвращение невозвращенца
Смена столиц
Земное и небесное
Катапульта
Стыд
Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»
Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder
Встреча с Кундерой
Парижские мальчики
Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи