литературно-художественный журнал «ЭТАЖИ»

[email protected]

Анна Гедымин

Вера в счастье

22.11.2023
Вход через соц сети:
16.12.20192 733
Автор: Нина Дунаева Категория: Бельэтаж

Феерический Макбет с бензопилой

 

О премьере трагедии У. Шекспира «Макбет»

в «Школе драматического искусства».

 

Множество научно обоснованных фактов свидетельствует о том, что не существовало такого человека — Уильям Шекспир. Полагают, кто-то публиковался под этим именем. Есть сотни научных работ, диссертаций, книг, статей и версий на эту тему. Литературоведческие войны не стихают много лет. Сторонники «он был» бьются не за жизнь, а насмерть, со сторонниками «его не было». Собственно, я не то чтобы готова принять сторону вторых, но мне нравится думать, что Уильям наш Шекспир — не только великий драматург, но и величайший шутник и фокусник, потому как такой мистификации (если версия «его не было» верна) мир не видывал ни до, ни после него.

Именно поэтому я радуюсь, когда творчество Шекспира рассматривают через призму фантазии и с улыбкой, даже если речь идет о трагедии. Особенно, если речь идет о трагедии. За четыре века жизни произведений Шекспира почва морализаторства истощена в них настолько, что заниматься ее очередным перепахиванием кажется мне делом не урожайным.

Предполагаю, что и режиссер Александр Огарёв рассуждал примерно также, приступая к постановке трагедии Шекспира «Макбет» в театре «Школа драматического искусства». Мне даже видится некоторой закономерностью в работе этого режиссера, что, берясь за классические драматургические произведения, он отталкивается от противного. Например, комедия «Женитьба» Гоголя решается им через трагические образы главных героев: романтичная, витающая в облаках, грустящая Агафья Тихоновна и суровый интроверт Подколесин. А трагедия «Макбет» — практически балансирует на грани феерии, а публика в зале будет регулярно смеяться до слез. С первых же минут спектакля, когда трехглазая богиня смерти Геката (Александрина Мерецкая) выходит на сцену с отрезанной головой в одной руке и мороженым в другой, зритель понимает — его вряд ли ждет классическая трактовка пьесы. Впрочем, об этом предупреждала и информация в программке, сообщавшая об использовании помимо творения самого Шекспира текстов Фридриха Ницше и Уильяма Блейка. Да и выбор для постановки совсем свежего перевода трагедии (автор Андрей Чернов) говорил о том же.

 

 

Не являясь большим знатоком творчества Блейка, я практически не заметила его вторжения в пьесу, а вот цитаты Ницше было не заметить трудно. Они разбивали действие и, по сути, резюмировали, расставляли философские акценты над происходившими на сцене событиями. Ницше тут выполнял, как мне кажется, двойную роль. С одной стороны, если вспомнить учение философа, его незримое присутствие выступало символом разрушения принципов морали и религии. С другой стороны, его афоризмы побуждали зрителя к самостоятельной реконструкции привычных смыслов сюжета. «Всякое зло оправдано, если при виде его бог наслаждается». Может быть, правильно, что короля Дункана убивают? Нет? А если Дункан (Андрей Харенко) сам есть зло? Обаятельное, привлекательное, в подозрительно знакомом «белом плаще с кровавым подбоем», но зло?.. Ведь как играючи он спускается на дно могил, как играючи вступает в половую связь с Леди Макбет (Алина Чернобровкина). Мысль о том, что власть является неминуемым катализатором деструктивного начала в человеке, прочитывается на протяжении всего спектакля. Даже в молодом наследнике Малкольме (Дмитрий Репин) мы не видим черт будущего справедливого правителя. Сам наследник опасается таящихся в нем, но до времени скрытых пороков.

Обращение к Уильяму Блейку и Фридриху Ницше не единственная фантазия авторов спектакля. Также они довольно вольно поступили и с трактовкой образов шекспировских ведьм. Ведьмы по их версии — это три молодые жертвы других трагедий Шекспира — Джульетта (Мария Киселева), Офелия (Александра Лахтюхова) и Дездемона (Ольга Бондарева), восстающие из своих могил и поступающие на службу к Гекате. Даже не на службу, а в ученицы. У них этакий класс по колдовскому мастерству. Ученицы в коротких гимназических платьицах прилежно записывают лекции, варят зелья, а иногда играются, как дети. Правда, в качестве игрушки у них то лягушачья лапка, то человеческая судьба. Могут, например, кому чего и лишнего напророчить.

 

 

Идея превратить безликих ведьм в Джульетту, Офелию и Дездемону мне понравилась. У каждой из них, таким образом, появился свой характер, история и судьба, понятная зрителю. Соответственно, их действия и поступки получали иную зрительскую оценку, чем, если бы ведьмы оставались безымянными. Сцены со школой Гекаты, как и цитаты Ницше, разрывали повествование не в значении нарушения его течения, а в значении смены ритма и настроения. Как это ни странно звучит в отношении мертвых героинь, они привносили в действие жизни и позитива. Эпизоды с их участием были наполнены искрометными шутками (впрочем, не только они!). Фатальность судьбы после принятия человеком рокового решения при такой форме подачи воспринимается легче. Не возникает ощущения искусственного нагнетания вокруг темы кары небесной, а потому остается возможность сочувствовать героям даже отнюдь не положительным. И когда Геката с подопечными уводят за собой новую фигуру (Леди Макбет) в мир иной, зритель сопереживает и даже жалеет героиню.

Прежде чем вернуться к вопросу о том, почему я расценила жанр спектакля едва ли не как феерию, совершенно необходимо отметить несколько актерских работ — трио царствующих особ.

 

 

Породистый, экстравагантный, с легким налетом высокомерия король Дункан в исполнении Андрея Харенко приковывал к себе внимание вплоть до сцены смерти героя. А уж цеплялся тот за жизнь отчаянно и долго. Отличная актерская работа. Алина Чернобровкина, играющая Леди Макбет, под руководством хореографа Юрия Чулкова создает очередной для артистки хореографический шедевр. Самоубийство Леди Макбет и предшествовавшая ему болезнь (видения крови на руках) полностью решены в виде танца. В конце сцены Леди Макбет взмывает на уровень верхних этажей зала «Глобус» и некоторое время «летает» там. Я была столь заворожена этим зрелищем, что забыла про действие, продолжающееся внизу, и долго сидела и следила за раскачиванием Леди Макбет под потолком, пока неожиданно не очнулась. А Илья Козин, играющий главную роль, совершенно неподражаем во втором акте — в безумии Макбета. Его герой максимально экспрессивен, даже сидя в инвалидной коляске в смирительной рубашке. В «Макбете» большое количество действующих лиц, и многие артисты хорошо смотрелись в своих ролях, но это трио, безусловно, выделялось.

«Макбет» Александра Огарёва многоэтажен, как в прямом, так и в переносном смысле. Спектакль развивается на нескольких уровнях очень трудного для работы зала «Глобус» — условная сцена маленькая, а зритель размещается на нескольких круговых ярусах. Действие происходит на основном пространстве в центре, на двух балконах, на балюстраде, где сидят зрители. Огарёву оказывается мало и этого. Тогда центральное сценическое пространство опускается и образует могилы и подземелья. Иногда действие происходит на нескольких уровнях одновременно, и действительно теряешься, куда смотреть. Вроде, следишь за тем «этажом», где движется сюжет, но ведь и остальные артисты в это время не для красоты стоят, а продолжают создавать свои образы.

 

 

Я успела рассказать о драматургической составляющей спектакля, актерских работах, упомянула хореографию, но еще ни слова не сказала о его музыкальном сопровождении. Музыки в спектакле очень много, и она очень разная. От композиций «Beatles» через «а капелла» хора, авторское исполнение фортепьянных партий композитором Александром Дроновым до песен кабаре и мелодий хэндпана.

Попробуйте теперь представить себе все эти составляющие вместе. Получится сложнейшая конструкция, на вершине которой еще и громоздятся метахронические надстройки деталей (современные костюмы (Мария Лукка), звенящий у кого-то в кармане из учеников школы Гекаты мобильный телефон, Макбет, убивающий Дункана бензопилой, шотландцы, празднующие победу в современном пабе и т.д.). Феерия звука, танца и акробатические полеты посреди классической трагедии Уильяма Шекспира… Вывод один: «Макбет» Александра Огарёва — яркий представитель современного синтетического искусства. Причем, сложнейший его образец.

Есть в этом, правда, при всех достоинствах и недостаток. Из-за перенасыщения пространства спектакля идеями, из-за этой «многоярусности» смыслов и смешения жанров зритель теряется. Не получается выделить доминантный посыл авторов. Он растушевывается. Вроде, постановка о том, как власть развращает человека, вроде, об отношениях Макбета и Леди Макбет — любовь, приведшая к краху, а может, и про неминуемо настигающую расплату за содеянное.

Конечно, обо всем сразу, так и должно быть, но без ведущей линии на выходе не получается концентрации зрительских эмоций, ощущаешь растерянность. Более того, я понимаю, что при первом просмотре даже не все детали действия заметила, не говоря про оценила. Вероятно, второй просмотр готовит мне много новых открытий. Но я хочу этих открытий, а значит, пойду смотреть еще раз. Потому что, как и в случае с «Женитьбой» Н.В. Гоголя команда Творческой лаборатории Александра Огарёва в «Школе драматического искусства» заново открыла для меня давно знакомый сюжет трагедии Шекспира «Макбет».

 

Фото Наталии Чебан с официального сайта театра

 

Нина Дунаева, родилась в Москве. С 2012 года занимается реализацией литературных проектов. Соучредитель Фонда "Волошинский сентябрь" и член оргкомитета Волошинского литературного фестиваля. Куратор драматургической программы Волошинского литературного конкурса, эксперт конкурса "Кульминация". Театральный критик. 

16.12.20192 733
  • 3
Комментарии

Ольга Смагаринская

Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»

Павел Матвеев

Смерть Блока

Ольга Смагаринская

Роман Каплан — душа «Русского Самовара»

Ирина Терра

Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»

Ирина Терра

Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»

Елена Кушнерова

Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже

Эмиль Сокольский

Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца

Михаил Вирозуб

Покаяние Пастернака. Черновик

Игорь Джерри Курас

Камертон

Елена Кушнерова

Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»

Людмила Безрукова

Возвращение невозвращенца

Дмитрий Петров

Смена столиц

Елизавета Евстигнеева

Земное и небесное

Наталья Рапопорт

Катапульта

Анна Лужбина

Стыд

Галина Лившиц

Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder

Борис Фабрикант

Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»

Марианна Тайманова

Встреча с Кундерой

Сергей Беляков

Парижские мальчики

Наталья Рапопорт

Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи

Уже в продаже ЭТАЖИ 1 (33) март 2024




Коллектив авторов Самое важное — в нюансах
Галина Калинкина Текст найдёт писателя и задушит
Михаил Эпштейн Зияние, или Заклятие кистью
Николай Грозни Признак Будды
Юлия Медведева Роман с Индией
Александр Курапцев Кумаровские россказни
Ефим Бершин С чистого листа
Дмитрий В. Новиков Волканы
Марат Баскин Жили-были
Павел Матвеев Встреча двух разумов, или Искусство парадокса
Ефим Бершин Чистый ангел
Наталья Рапопорт Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи
Алёна Рычкова-Закаблуковская Взошла глубинная вода
Анна Агнич Та самая женщина
Юрий Анненков (1889 – 1974) Воспоминания о Ленине
Елизавета Евстигнеева Яблочные кольца
Владимир Гуга Миноги с шампанским
Этажи Лауреаты премии журнала «Этажи» за 2023 год
Галина Калинкина Ольга Балла: «Критика — это служба понимания»
Михаил Эпштейн Лаборатория чувств. Рассказы о любви.
Наверх

Ваше сообщение успешно отправлено, мы ответим Вам в ближайшее время. Спасибо!

Обратная связь

Файл не выбран
Отправить

Регистрация прошла успешно, теперь Вы можете авторизоваться на сайте, используя свой Логин и Пароль.

Регистрация на сайте

Зарегистрироваться

Авторизация

Неверный e-mail или пароль

Авторизоваться