литературно-художественный журнал «ЭТАЖИ»

[email protected]

Алёна Рычкова-Закаблуковская

Взошла глубинная вода

26.01.2024
Вход через соц сети:
13.03.20203 130
Автор: Юлия Стоногина Категория: Литературная кухня

Писатель против коронавируса. Вести из Японии

 

Мировой корона-кризис и слухи о подступающем дефиците возымели свое действие и в благополучной Японии. В предыдущую неделю японские домохозяйки смели с магазинных полок всю туалетную бумагу, стремясь сделать для семьи едва не годовой запас. На фоне такого демарша полстраны ощутило не только острую нехватку насущной туалетной бумаги, но и сильное раздражение. Неприятный это опыт: заснуть в правовом государстве и третьей экономике мира, а проснуться в Средневековье с его суевериями, страхами и поиском ведьм.

В эти трудные дни хорошо известный в России писатель Симада Масахико разместил в своем Фейсбуке очаровательный пост, формально-самопожертвенный. Он предложил тем, кто столкнулся с дефицитом туалетной бумаги, покупать его книги. Симада привел список собственных наиболее толстых, многостраничных произведений, таких как «Когда ты был еретиком» (304 стр.), «Старейший изо всех» (285 стр.), для молодежи — «Карамель Отчаяния» (288 стр.), а как инструкцию по выживанию — рассказ «Теория катастроф», описывающий как раз ситуацию пандемии. Книги лучше туалетной бумаги уже тем, что могут выполнять сразу две полезные функции.

Позже в другом посте писатель вспомнил о своей поездке в юные годы по Восточно-Сибирской железной дороге. В туалетах поезда «Владивосток — Москва» тогда не было бумаги — пришлось использовать для соответствующих целей отчетную документацию по командировке.

Еще через три дня, когда у писателя в запасе осталось всего два рулона туалетной бумаги, он поймал себя на мысли, что с особым нетерпением ждет прихода литературного журнала, на который подписан.

Я тут же вспомнила наше небольшое интервью двадцатилетней давности, в один из приездов Симада-сан в Россию. Тогда актуальной была дискуссия о судьбе печатной книги и ее вытеснении электронными форматами. На мой вопрос, предпочитает писатель Симада печатный или виртуальный формат для своих книг, он ответил так:

«Книга — не тот инструмент, который можно передать по Интернету. Печатная книга вызывает еще и другое чувство, несколько фетишистское. Это особая любовь. Печатную книгу ты можешь прочитать, даже если нет электричества, в отличие от виртуальной. Если холодно, можно вырвать страницы и разжечь костер. Можно свернуть цигарку. А если книга не приглянулась, ее можно просто вышвырнуть».

 

Впрочем, этот род фетишизма не помешал Симаде в 2014 году поступить прямо противоположным образом. К своему персональному сайту он привязал коллекцию собственных электронных книг, предварив ее создание заявлением, отзывающим литературной конспирологией:

— что из написанных им свыше пятидесяти книг на литературном рынке в настоящее время доступны едва ли половина;

— что, не прилагай он больших усилий, его книги были бы стерты с лица земли.

Созданием электронной коллекции он хочет возродить роль писателя как неподкупного барда, сказителя-гидаю (если по-японски), только в новом, виртуальном формате, чтобы книги его разбрелись по свету.

 

Связать маркетинг своих произведений с хайповой темой коронавируса и дефицитом туалетной бумаги, пожалуй, одна из сторон так называемого изощренного мазохизма Симады, о котором принято писать в западных СМИ. Да нет, все проще: Симада принадлежит поколению, которое еще помнит о многофункциональности вещей, пусть и такой печальной. Даже я ещё застала краем судьбы те времена: придешь, бывало, с родителями в гости, заскочишь в туалет, а там — в тканевом кармашке для бумаги (эквивалент современного держателя) лежат разорванные на осьмушки газеты или кое-как нарезанные страницы популярных журналов. Класть в туалет передовицы или портреты вождей могло и боком выйти, а рекламных полос-то не было. Вот и клали страницы телепрограмм и новости культуры. Иногда даже ахнешь на что-нибудь интересное: как же они могли такое порвать и в туалет засунуть? Что? Ну, например, фантастический рассказ из серии «Искатель». Вот и шаришь в кармашке, чтобы собрать воедино разорванные части — как правило, удавалось. Встречались и нарезанные глянцевые журналы типа «Работницы» или «Советского экрана», но это уж, согласитесь, издевательство.

Сегодня многофункциональность, даже на таком элементарном уровне — вещь прочно забытая. Оттого и перенасыщены потребительские рынки, что каждой вещи из миллиона других вещей назначен только ее особый функционал. Сделать из часов, глины и соломинки лупу, чтобы разжечь костер? Это из каких часов, Apple Watch 5? То-то и оно.

Если уж мы переместились в средневековье с его теперь уже официально объявленной пандемией, надо признать, что вещи, которыми мы пользуемся, плохо подходят для выживания.

 

В Японии по-прежнему самые высокие бумажные тиражи в мире, невзирая даже на неуклонный спад книгопечатания и журнального дела с конца 1990-х годов. Книжная отрасль Японии достигла своего пика в 1996 году по количеству экземпляров и объему рынка (ок. 973 млрд. долларов США), а затем началось ее долгосрочное снижение, хотя и более медленное, чем в журнальной сфере. Годовые показатели продаж сильно колеблются в зависимости от наличия или отсутствия продуктов высокого спроса (например, сериальный «Гарри Поттер»). В последние годы хорошо продаются книги по саморазвитию, разнообразные «жизненные навигаторы» для всех возрастов, детские книги, и сегодня рынок составляет около 67 млрд. долл. США. Спрос держат на плаву писатели популярных жанров Хигасино Кэйго (детективы), Минато Канаэ (мистические детективы и триллеры) и Саэки Ясухиде (исторические романы).

Рынок ежемесячных журналов достиг своего пика в 1997 году и неуклонно сокращается последние 20 лет. В 2017 году было впервые зафиксировано двузначное уменьшение объемов всего журнального рынка, а количество прекращенных выпусков превысило количество вновь созданных журналов. В бумажной периодике ни один из жанров не показывает роста. Но японцы не сдаются, возник новый формат: специальные единичные выпуски журналов (например, как приложение к другому основному товару). Практикуются также спецвыпуски, посвященным поп-идолам и другим кумирам публики, спрос на них бывает подчас ажиотажным.

Словом, невзирая на, подходящей бумаги в стране — завались! В эти трудные времена, и правда, отчего бы не поддержать симпатичного тебе писателя или издание повышением уровня потребления? Но нет, японцы будут надрывно кружить по городу от аптеки к аптеке, не пытаясь решить вопрос подручными бумажными средствами.

 

«Вот и опять времена, когда печатная книга полезнее виртуальной», — отправила я свою грусть-тоску в мессенджер Симаде-сан, вкупе с вопросами: ощущает ли он изменение роли писателя в эпоху цепных кризисов и какое развитие сегодняшних событий предвидит автор «Теории катастроф». Для журнала «Этажи» Симада Масахико дал хоть и скупой, но эксклюзивный комментарий:

«Литератор сам по себе не может остановить распространение ни войн, ни землетрясений, ни кризисов, ни эпидемий, но литература — резервуар, накопивший опыт чрезвычайных ситуаций прошлого, и этот опыт может быть применен к текущей ситуации. Не так страшны катастрофы и кризисы, как сами люди, теряющие голову от паники, которые ударяются в насилие и дискриминацию, усугубляя общую неразбериху. Природные катастрофы часто есть антропогенные катастрофы. В этих чрезвычайных ситуациях человеческие зло и добро проявляются во всей своей неприкрытости. Умножая панику, безответственное и некомпетентное правительство использует ее в политических целях, отдавая высший приоритет сохранению власти. Это положение вещей находится под пристальным наблюдением литераторов».

 

Последний выпад в сторону некомпетентного правительства — другая ипостась Симады-сан, резко критикующего кабинет премьера Абэ. Он подозревает, что ситуацию с вирусом правящая партия использует как повод для роспуска Парламента, особенно если там вдруг появится заболевший. Словом, стародавний литературный дебют Симады «Дивертисмент для добрых леваков» остался манифестом на всю творческую и социальную жизнь. Писателя и сейчас называют в соцсетях словом «саёку» (левый), причем пишут его не иероглифами, а слоговой азбукой катаканой — именно так, как сам он когда-то написал его в названии книги. Сам же Симада левак весьма недобрый. Писатель критикует премьера Абэ давно, и даже не стесняется критиковать с зарубежных трибун. Например, на одной из литературных конференций в Китае Симада заявил, что Абэ — «худший премьер в японской истории». Надо сказать, что критиковать свою страну за рубежом считается в Японии одним из тяжелейших проступков перед отечеством. Одно дело — говорить пусть даже и нелицеприятные вещи внутри страны, и совсем другое — выносить сор из избы. «Сложный треугольник отношений Япония-Китай-Корея могут распутать далеко не политики, а вот, например, литераторы», — провозгласил тогда Симада. Впрочем, это было еще до повсеместного распространения коронавируса; теперь к литераторам придется добавлять медиков. Забавно, что это будет не так и сложно: почему-то именно в Японии значительное количество писателей имеют медицинский бэкграунд.

Перемежая призывы положиться на ответственных людей из оппозиции с требованиями об отмене Олимпиады, в конце концов писатель Симада все же сворачивает в постах на себя в литературе и литературу в себе:

«Туалетная бумага так и недоступна, а на мои книги так и нет заказов. Сегодня главное, что нужно — туалетная бумага, но завтра главным будут мои книги, в которых только правильные вещи».

 

Юлия Стоногина — культуролог, японовед, специальный обозреватель «Этажей» в Японии

 

 

 

 

Масахико Симада (род. 13 марта 1961 года) — японский писатель, драматург, актёр, профессор Университета Хосэй, председатель Японского союза литераторов. Автор около семидесяти книг. Литературный дебют: «Дивертисмент для добрых леваков» (1984), за который в том же году он получил премию Номы. Он также был отмечен литературной премией им. Кёки Идзуми (1992), литературной премией им. Сэя Ито (2006). В Университете изучал русский язык, среди любимых писателей называет Абэ Кобо и Михаила Булгакова. Тема России неоднократно всплывала в его произведениях и интервью. Многие книги М.Симады переведены на русский язык, в том числе «Царь Армадилл», «Красивые души», «Плывущая женщина, тонущий мужчина», «Повелитель снов», «Любовь на Итурупе», «Теория катастроф» и др.

13.03.20203 130
  • 2
Комментарии

Ольга Смагаринская

Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»

Павел Матвеев

Смерть Блока

Ольга Смагаринская

Роман Каплан — душа «Русского Самовара»

Ирина Терра

Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»

Ирина Терра

Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»

Елена Кушнерова

Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже

Эмиль Сокольский

Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца

Михаил Вирозуб

Покаяние Пастернака. Черновик

Игорь Джерри Курас

Камертон

Елена Кушнерова

Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»

Людмила Безрукова

Возвращение невозвращенца

Дмитрий Петров

Смена столиц

Елизавета Евстигнеева

Земное и небесное

Наталья Рапопорт

Катапульта

Анна Лужбина

Стыд

Борис Фабрикант

Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»

Галина Лившиц

Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder

Марианна Тайманова

Встреча с Кундерой

Сергей Беляков

Парижские мальчики

Наталья Рапопорт

Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи

Уже в продаже ЭТАЖИ 1 (33) март 2024




Наверх

Ваше сообщение успешно отправлено, мы ответим Вам в ближайшее время. Спасибо!

Обратная связь

Файл не выбран
Отправить

Регистрация прошла успешно, теперь Вы можете авторизоваться на сайте, используя свой Логин и Пароль.

Регистрация на сайте

Зарегистрироваться

Авторизация

Неверный e-mail или пароль

Авторизоваться