К 100-летию со дня рождения Чарльза Буковски

В те времена, когда российская литература была принудительно разделена на две неравные части, условно именовавшиеся «советской» и «антисоветской», писателя с такой фамилией никто из умеющих читать только по-русски не знал. Такие читатели знали писателя с очень похожей фамилией, имевшей, однако, ещё одну, дополнительную букву — последнюю. Про этого писателя всем, даже тем, кто его не читал, было известно, что, во-первых, он не столько писатель, сколько хулиган, во-вторых, что его обменяли на Луиса Корвалана, а в-третьих, что за хранение и распространение написанной им книги можно нарваться на серьёзные неприятности — о чём свидетельствовала конкретная статья Уголовного кодекса. Умеющие читать не только по-русски, охотившиеся за книгами на иностранных языках, рыская по соответствующим отделам букинистических магазинов, шансов выловить из какой-нибудь картонной коробки книгу с именем Charles Bukowski на обложке также не имели. Ещё менее вероятным было надеяться на публикацию сочинений Чарльза Буковски в переводе — журнал «Иностранная литература», предназначенный для знакомства советско-подданных с новинками «прогрессивных» зарубежных писателей, ни при каких обстоятельствах не рискнул бы связываться с текстами этого американского автора, который — по существующей в СССР классификации — не был ни «прогрессивным», ни даже собственно «писателем».

Причина такого остракизма по отношению к произведениям Буковски была в том, что, при полном отсутствии в них какой-либо явной политической «антисоветчины», его тексты абсолютно противоречили тому, что в СССР именовалось «коммунистической моралью». Эстетика исповедуемого этим американским писателем грязного реализма категорически не вписывалась в каноны реализма социалистического, а посему путь рассказам и романам Буковски к отечественному читателю был, что называется, заказан до конца советской власти. Однако поскольку советская власть померла на два года раньше нехорошего американского писателя, случилось так, что русскоязычные читатели получили доступ к сочинениям Буковски ещё при его жизни.

* * *

Началась знакомство летом 1992 года, когда в постсоветской Москве вышел из типографии очередной номер литературного альманаха «Стрелец», имевший порядковый номер 1-й, по сквозной же нумерации — от начала существования — 68-й. Издавался «Стрелец» культурно-общественным деятелем Русского Зарубежья Александром Глезером (1934–2016) — первоначально в американском городе Джерси-Сити, а с 1990 года — в Москве. С момента основания в конце 1983 года это издание (тонкий ежемесячный журнал, превратившийся в толстый альманах, выходящий два-три раза в год) было ориентировано на публикацию произведений так называемой «новейшей» российской литературы, как приходившей из метрополии, так и той, что создавалась в эмигрантском рассеянии. «Стрелец» предоставлял свои страницы в первую очередь тем литераторам, у которых не было доступа в редакции эмигрантских журналов, отличающихся либо явным эстетическим консерватизмом главарей стоящих за ними политических группировок («Грани») или отдельных беспартийных личностей («Новый журнал»), либо пребывающих в зависимости от персональных симпатий и антипатий по отношению к авторам со стороны их главных редакторов («Континент», «Синтаксис», «Время и мы»).

В редакционном сообщении указанного номера «Стрельца» издатель Глезер информировал:

«В этом номере мы открываем новую рубрику — “Нерусское Зарубежье”. Когда <…> “Стрелец” печатался на Западе, редакция отказывалась публиковать переводную литературу. <…> Теперь <…> мы хотим знакомить наших читателей не только с творчеством русских прозаиков и поэтов, но и западных мастеров, чьи вещи по тем или иным причинам отечественным любителям изящной словесности до сих пор ещё неизвестны»[1].

Далее сообщалось, что в первом выпуске новой рубрики «Стрелец» представляет читателям рассказы американского писателя и поэта Чарльза Буковски, переведённые на русский писателем и членом редколлегии альманаха — Сергеем Юрьененом[2].

Сам Юрьенен в предисловии, озаглавленном «No Shit: Чарльз Буковски — классик андерграунда», информировал читателей, что к настоящему времени оригинальная библиография этого писателя насчитывает уже 45 названий книг стихов и прозы и что русский — тринадцатый язык, на который его переводят[3]. Далее, приводя основные биографические сведения из послужного списка «андерграундного калифорнийского классика», переводчик сообщал о том, что Буковски:

— писать беллетристику начал ещё в 1930-е годы, но постоянно печататься стал только в конце 1950-х;

— терпеть не может Европу — несмотря на то, что там он гораздо известнее и популярнее, чем у себя дома, в Соединённых Штатах;

— ненавидит Голливуд — хотя именно благодаря фильму, там сделанному по написанному им сценарию, он «попал в фокус всеамериканского внимания»;

— всю жизнь открещивается от попыток литературоведов причислить его к какому-то литературному направлению или запихнуть в какое-то писательское сообщество[4].

И, наконец, что для Буковски нет хуже слова, чем «политика», и что он всегда — «вне партий и вне групп, отдельный человек»[5].

О собственном знакомстве с сочинениями Буковски Юрьенен, выросший в Советском Союзе на литературе американской, поведал, что открыл этого писателя для себя уже в Париже, где прожил первые семь лет после своего «невозвращения» в 1977-м. Произошло это вроде бы совершенно случайно: однажды, зайдя в книжный магазин в Латинском квартале — порыться в ящиках с надписью «Из вторых рук», он выловил оттуда две книги прежде неизвестного ему автора. Это были первый роман Чарльза Буковски «Post Office» («Почтовое отделение», 1971) и сборник рассказов «South of No North» («Юг — и никакого Севера», 1973), с которых, как подчеркивал Юрьенен, и началась мировая известность Чарльза Буковски[6]. Прочитанное настолько впечатлило советского литературного дефектора, что он стал поклонником Буковски как коллеги по перу и клавиатуре, а со временем также взялся и за перевод.

В первую русскоязычную публикацию вошли четыре рассказа Буковски[7]. Три — «Мужчина», «Не можешь написать любовную историю» и «Вот что погубило Дилана Томаса» — из сборника «Юг — и никакого Севера»; ещё один — под названием «Принеси мне свою любовь» — впервые был издан в 1983 году в виде небольшой книжечки с иллюстрациями знаменитого американского художника-карикатуриста Роберта Крамба[8]; впоследствии Буковски включил его в вышедший в апреле 1990 года сборник лучших рассказов и стихов «Septuagenarian Stew» («Жаркое к семидесятилетию»)[9] — в качестве подарка самому себе на соответствующую жизненную дату.

Публикация беллетристики Буковски в «Стрельце» была в России первой, но не стала единственной. Три года спустя в том же альманахе появился ещё один его рассказ в переводе того же переводчика[10]; также там были опубликованы фрагменты одного из последних интервью Буковски[11]. За тот же период (1992–1995) в иных изданиях были опубликованы переводы ещё как минимум восьми рассказов Буковски и двух его романов[12].

Затем, во второй половине 1990-х, переводного Буковски попытался прибрать к своим цепким рукам Александр Шаталов (1957–2018), московский окололитературный деятель с сомнительной репутацией, известный в соответствующих кругах под кличкой Ватерпас. Он, в частности, выпустил в 1997 году первую в России книгу Буковски — сборник рассказов «Истории обыкновенного безумия» в блестящих переводах Виктора Когана (р. 1949)[13], а затем ещё четыре его книги. Каждая из этих книг отличалась неимоверным количеством элементарных опечаток, а роман «Голливуд», помимо всего прочего, был издан с грубейшими сбоями в вёрстке, вследствие чего некоторые фрагменты текста были перепутаны местами с другими[14]. О степени профпригодности издателя Шаталова свидетельствовал и тот факт, что он посчитал необходимым впихнуть в первое издание «Историй обыкновенного безумия» довольно странное предисловие. В этом опусе, полном вздорных скабрезностей, в числе прочего содержалось утверждение, что якобы «не переведённый до сих пор на русский» Чарльз Буковски был «беззастенчиво “обворован” эмигрантами “третьей волны” типа того же Аксёнова и Лимонова»[15]. Однако данное утверждение прямо противоречило следующей за ним фразе, в которой автор предисловия упоминал о существовании переводов Сергея Юрьенена. При этом первого переводчика Буковски на русский издатель Шаталов эмигрантом «третьей волны» назвать, как видно, не решился, а потому не придумал ничего более оригинального, как обозвать его «русским немцем»[16] — по-видимому, не имея понятия о том, что фамилия «Юрьенен» имеет не немецкое, а шведское происхождение.

Впрочем, попытка Шаталова монополизировать «русского» Буковски была немедленно пресечена. Образовавшееся в 1999 году в Санкт-Петербурге издательство «Новое культурное пространство» в течение последующих семи лет выпустило несколько книг Буковски, в том числе четыре его романа — «Почтовое отделение», «Фактотум», «Женщины» и «Хлеб с ветчиной» и сборники рассказов «Возмездие обречённых» (совместно с Джоном Фанте) и «Записки старого кобеля». Эти книги были изданы в адекватных переводах, сделанных Юрием Медведько (р. 1964) и Владимиром Клебеевым (р. 1957), и на высоком полиграфическом уровне, наглядно продемонстрировав московским прохиндеям — как надлежит издавать Буковски по-русски. Впрочем, это совершенно отдельная история, не имеющая к теме данного рассказа прямого отношения.

* * *

Важнейшую роль в деле популяризации Чарльза Буковски в России сыграло, как это чаще всего и происходило до появления Интернета, зарубежное русскоязычное радио.

Через год после публикации рассказов Буковски в альманахе «Стрелец» Сергей Юрьенен, работавший тогда ответственным редактором отдела культурных программ американской радиостанции «Свобода» в Мюнхене, использовал свои переводы в рамках служебной деятельности. Выпуск посвящённой творчеству Буковски еженедельной программы Русской службы Радио «Свобода» «Экслибрис» — литературного приложения к радиожурналу «Поверх барьеров» — вышел в эфир 1 августа 1993-го. В нём прозвучали три рассказа Буковски: «Мужчина», «Высокий класс» и «Вот что погубило Дилана Томаса» — в чтении сотрудников Русской службы Евгения Кушева (1947–1995) и Игоря Берукштиса (р. 1933); сам Юрьенен прочитал собственное эссе «No Shit: Чарльз Буковски — классик андерграунда», частично отредактированное для подгонки под аудиоформат. В качестве музыкального сопровождения на заставке и в промежутках между текстами звучала песня Тома Вэйтса «Heartattack & Vine» («Сердечный приступ и винище»), идеально соответствующая тематике прозы Буковски.

Ныне, по прошествии четверти века с тех уже вполне мифологических времён, Сергей Юрьенен так вспоминает эту историю:

«Редактору прежде всего следовало определиться с тем, кто будет озвучивать рассказы Буковски. Голоса нужны были не просто мужские, а маскулинные — под стать этой прозе. Я нашёл их среди коллег по Русской службе: Игорь Берукштис, бывший советский джазмен, контрабасист-невозвращенец (это про него народ сложил присказку “Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст”), и Евгений Кушев, диссидент конца 1960-х, политэмигрант 1970-х, не только радиожурналист, но также писатель, один из первых отечественных постмодернистов. Оба справились замечательно. Был и остаюсь благодарен коллегам-соучастникам, а также режиссёру программы “Экслибрис” Наталье Урбанской, заместителю президента радиокорпорации, звукорежиссёру Руслану Гелисханову и тогдашнему директору Русской службы, ныне уже покойному Юрию Гендлеру, — чья эстетическая широта помогла прорыву Буковски к российской аудитории»[17].

Широта, как говорится, широтой, однако внимательным слушателям «Свободы» тот выпуск «Экслибриса» запомнился одним забавным казусом — в записи прочитанного Евгением Кушевым рассказа Буковски «Мужчина» была сделана цензурная купюра. А именно: из той части диалога Джорджа и Конни, где они обсуждают тему орального секса, выпали четыре фразы — те, в которых женщина вынуждает мужчину признаться, что он занимался с ней куннилингусом и это ему нравилось[18]. Это было смешно, это было очень смешно, но это со всей очевидностью свидетельствовало о том, что и на самом свободном в мире радио также имеется цензура. Хотя бы даже только и эстетическая.

* * *

В завершение — несколько слов о публикуемых рассказах в журнале «Этажи».

Сюжет первого — на сто процентов вымышленный. Не существует никаких сколько-нибудь заслуживающих доверия сведений о том, что Буковски когда-либо встречался с Эрнестом Хемингуэем, тем паче при столь нетривиальных обстоятельствах, как боксёрский поединок. Так что описанную в нём историю можно воспринимать разве что как своеобразное аллегорическое утверждение Буковски, что ему удалось-таки побить своего знаменитого коллегу по перу — пусть и не в буквальном смысле этого слова, но опосредованно — не кулаками, но книгами. Впрочем, возможны и любые иные трактовки.

Второй рассказ основан как раз на совершенно реальном событии. В 1972 году начинающий кинорежиссёр Тэйлор Хэкфорд уговорил Буковски сняться в его дебютном проекте — документальном фильме про него самого. Сюжет фильма «Bukowski» был построен на его поездке из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско для участия в поэтических чтениях. Чтения эти Буковски всю жизнь люто ненавидел, однако всегда соглашался в них участвовать, поскольку не мог себе позволить упустить из рук сотню-другую долларов.

Посмотрев то, что сделал Хэкфорд, Буковски оценил фильм как честный и достойный уважения. Однако вслед за тем написал этот самый рассказ — «Вот что погубило Дилана Томаса», в котором изобразил себя тонким эстетом, осаждаемым голливудскими жуликами, стремящимися нажиться на его литературной славе. Прочитав рассказ, Хэкфорд возмутился и обвинил Буковски во лжи: «Этого не было! Я всё помню. Фильм — свидетель». — «Не имеет значения, что и как было, — парировал Буковски. — Как я напишу, так и будет. И знаешь, как? Я всегда буду героем»[19]. На этом едва начавшийся конфликт был завершён. В будущем режиссёр Хэкфорд приобрёл у Буковски права на экранизацию его первого романа — «Почтовое отделение» (1971), однако осуществить этот проект не сумел. Тем не менее они остались добрыми приятелями; через много лет Буковски сделал Хэкфорда — под именем Гектор Блэкфорд — персонажем своего предпоследнего романа «Голливуд» (1989).

Оба рассказа входят в книгу Чарльза Буковски «South of No North: Stories of the Buried Life» («Юг — и никакого Севера: Истории пропащей жизни»), выпущенную в 1973 году издательством Джона Мартина «Black Sparrow Press» («Чёрный воробей»). Их русскоязычные переводы были впервые опубликованы в 1992 году в московском альманахе «Стрелец» («Вот что погубило Дилана Томаса») и в 1993 году в петербургском журнале «Joy» («Высокий класс»). Обе публикации состоялись ещё при жизни автора, выдающегося американского писателя Чарльза Буковски, которому сегодня, 16 августа 2020 года могло бы исполниться 100 лет.

Само собой разумеется, что тексты публикуются без каких-либо цензурных купюр.

Рассказы Чарльза Буковски в "Этажах"

[1] От редакции // Стрелец (Москва). 1992. № 1 (68). С. 3.

[2] См.: Там же.

[3] См.: Юрьенен С. No Shit: Чарльз Буковски — классик андерграунда // Стрелец. 1992. № 1 (68). С. 205.

[4] См.: Там же. С. 205–206.

[5] См.: Там же. С. 207.

[6] См.: Там же. С. 205–206.

[7] См.: Буковски Ч. Рассказы // Стрелец. 1992. № 1 (68). С. 208–221. Перевод с англ. С. Юрьенена.

[8] Bukowski Ch. Bring Me Your Love. Santa Monica: Black Sparrow Press, 1983.

[9] Bukowski Ch. Septuagenarian Stew: Stories & Poems. Santa Rosa: Black Sparrow Press, 1990.

[10] См.: Буковски Ч. Убийство Рамона Васкеса // Стрелец. 1995. № 1 (75). С. 204–212.

[11] См.: Папа Бук: последнее интервью // Стрелец. 1995. № 1 (75). С. 201–203. Перевод с нем. Э. Гальего и С. Юрьенена.

[12] См.: Буковски Ч. Голливуд // Искусство кино (Москва). 1994. №№ 9–12; 1995. №№ 1–2. Перевод Нины Цыркун; Буковски Ч. Рассказы // Иностранная литература (Москва). 1995. № 8. Переводы Виктора Голышева, Василия Голышева и Виктора Когана; Буковски Ч. Макулатура // Иностранная литература. 1996. № 1. Перевод Виктора Голышева.

[13] См.: Буковски Ч. Истории обыкновенного безумия. М.: Глагол, 1997. Перевод В. Когана.

[14] См.: Буковски Ч. Голливуд. М.: Глагол, 1999. С. 214–215.

[15] Шаталов А. Лиловый, как ирис // Буковски Ч. Истории обыкновенного безумия. М.: Глагол, 1997. С. 10.

[16] Там же. При переиздании данной книги в 1999 г. весь этот вздор был купирован.

[17] Письмо С. Юрьенена — П. Матвееву от 7 марта 2019 г.

[18] Радио «Свобода» — программа «Экслибрис. Наши чтения» — 1 августа 1993 г.

[19] Цит. по: Киотти П. Буковски // Буковски Ч. Хлеб с ветчиной. СПб.: Новкультпрос, 2000. С. 260. Перевод с англ. Ю. Чуваевой.

Павел Матвеев — литературовед, эссеист, публицист, редактор. Сферой его интересов является деятельность советской цензуры эпохи СССР, история преследования тайной политической полицией коммунистического режима советских писателей, литература Русского Зарубежья периода 1920–1980-х годов. Эссеистика и литературоведческие статьи публиковались в журналах «Время и место» (Нью-Йорк), «Новая Польша» (Варшава), «Русское слово» (Прага) и др., в России — только в интернет-изданиях. Как редактор сотрудничает со многими литераторами, проживающими как в России, так и за её пределами — в странах Западной Европы, Соединённых Штатах Америки и в Израиле.