В 80-х годах мы с друзьями придумали простенькую игру. И назвали её незамысловато — «картинки». Один называл фамилию писателя, а другие «рисовали» словами одну картинку ко всем сразу произведениям этого автора. Надо было преодолеть искушение «проиллюстрировать» какой-нибудь запомнившийся эпизод. И, наоборот, изобразить общее своё ощущение от всего написанного. Это мог быть пейзаж, ветер, клюква на болоте, придуманный диалог, общее своё настроение.

Когда мне назвали Фазиля Искандера, я задумалась и тут же начала свою картинку озвучивать.

У меня получились два окопа на небольшом расстоянии один от другого. В каждом — солдаты двух противоборствующих армий. Время от времени постреливают в сторону противника… Иногда швыряют друг в друга обидные, но смешные ругательства…

Когда наступает время обеда, все, не торопясь выглядывают из своих окопов, чтобы встретиться на небольшой нейтральной поляне, кто-то расстилает на  траве скатерть, ставит котелки, кружки, сыр, хлеб, вино. Обмениваются новостями о детях, соседях…

На моей картинке нет трупов, хоть стреляют (я слышу!) по-настоящему…

Так и осталось замечательное чувство от войны (если уж без неё — никак), что всё немножко в шутку, беззлобно и ненадолго…

Но сегодня хочется не о книгах…

О нём, об орлиной посадке головы, орлином же взгляде, о летящих внешних концах его бровей… О густых волосах, когда он не зачёсывал их назад, распадающихся по лбу на две летящие в стороны пряди… Откуда от одного и того же человека впечатление полёта и спокойствие Будды? Громкий, отчётливый и «важный» голос…

Таким он читает стихи, таким же произносит бытовое: «Предпочёл вот сегодня остаться дома… Признаться, и не знаю, что там за окном делается». Значительным кажется всё…

Последний Новый Год в Москве встретили у Фазиля втроём — он и мы с мужем. Вполне случайно, по-соседски. Встретила его на стыке наших домов часа за два до полуночи… «Ты где сегодня?» — «А ты?» Не помню, что он сказал про Антонину, а я про маму. Вот и решили посидеть вместе. У Фели (мужа) — свой резон: он может слушать Искандера часами, особенно — переводы поэзии Киплинга… На что Фазиль замечает, чего ему стоило устранять неустраняемые в русском ритмические сбои…

Встреть Феля обожаемого Фазиля на тёмной улице, тут же уговорил бы его почитать ему своего Киплинга…

В этот же вечер рассказала ему о своей «картинке к Искандеру»… Смеялся долго… А что сказал потом — не помню… разве можно было представить, что когда-нибудь Фазиля может не быть?.. Проживи любимые тобой хоть до 120-ти, всё равно их смерть будет казаться преждевременной… И каково сейчас Тоне, его близким друзьям, думать  невыносимо…

На очередной отвальной по поводу отлёта Профферов, которая была у Инночки Варламовой, захотели потанцевать. Фазиль пригласил Эллендею. Во время танца она сказала Фазилю: «Почему ты такой зажатый? Расслабься!»

«В этой стране никто не может расслабиться», — ответил Искандер…

Таня Лоскутова. Жила в Москве. Последнюю треть жизни — в Бостоне. «Больше всего люблю рассказывать. Любыми способами: рисуя, ваяя, валяя и воюя. Рисую — всё, что вижу. Ваяю — всё, что придумываю. Валяю — всё, что помню. Называю это рассказами. Если получается в рифму, вру, что это стихи. Воюю с возрастом и ленью.»