Сегодня мной был поставлен новый мировой рекорд по jetlag[i] — всю ночь не сомкнула глаз. И это я не образно выражаюсь — просто не спала ни минуты. Естественно, рядом с кроватью лежит телефон. Когда уже рассвело, и всякая надежда на хотя бы мимолетное забвение улетучилась вместе с темнотой, залезла в ФБ и сразу наткнулась на пост, который меня заинтересовал. Ссылка была дана без комментария — на ре-минорный концерт Моцарта в исполнении Плетнева. Решила заглянуть с тайной надеждой заснуть. Но вместо этого я не могла оторваться ни на секунду, слушала, не отвлекаясь, буквально с открытым ртом, и в конце аплодировала вместе с восхищенным залом. Кстати, таких аплодисментов на классическом концерте я давно не слышала — зал не аплодировал, а скандировал. Видно было, как тронут Плетнев таким приёмом зала — это не были просто вежливые аплодисменты, это была публика, которая поняла то, что хотел донести до нее музыкант и сердечно его за это благодарила. Такой триумф — мечта любого артиста. 

Должна сказать, что я не поддаюсь массовым настроениям, «промыванием мозгов», гипнозам и прочим магиям. Говорили, что гипнотическим даром обладал Рихтер. Но об этом я только слышала от других, меня саму Рихтер никак не трогал, а порой даже утомлял. Правда, справедливости ради надо сказать, что я не застала его лучшего периода. Он меня не вдохновлял, а скорее озадачивал. Я была не на одной волне ни с ним, ни с публикой. 

А вот Моцарт Плетнева меня просто… околдовал, по-другому даже не знаю, как описать это впечатление. Я слушала этот концерт, как будто в первый раз. Казалось, Плетнев играет не сам, а с ним рядом сидит Моцарт и передает ему свое великое творение, или даже больше, как будто мы присутствуем при рождении произведения. Плетнев сидел и импровизировал, а благодарная публика, затаив дыхание, следила за этим волшебным процессом. Какая простота и какая выразительность, каждая нота, как драгоценный камень. Но он не только солировал на рояле, было чувство, что и оркестром управляет он! Потому что рояль звучал, как один из инструментов оркестра, но звучал все время по-разному — то, как струнные, то, как деревянные духовые, меняя буквально в одной фразе тембры и краски. Плетнев играл не только этот концерт, но и «Дон Жуана», и «Свадьбу Фигаро», и Реквием. Мне он казался и композитором, и дирижером, и режиссером, а не только пианистом. Хотя чисто пианистически это было сыграно с таким мастерством, которого достичь нельзя. С этим надо родиться. Это исполнение — исполнение мудреца, который стоит над толпой, но эту толпу он любит и пытается передать ей свое понимание прекрасного и знание жизни, даже если он не будет понят. Но повторюсь, этой публикой он был понят и принят. Все разговоры о том, как он презирает публику, «прикалывается», издевается и специально эпатирует ведутся теми, кто не в состоянии понять и принять его музыкантскую позицию. Как он умудряется абстрагироваться от традиций, штампов, принятых норм — загадка. 

Отдельно надо сказать о его мимике и движениях рук. В последнее время мы привыкли к тому, что пианисты всю музыку изображают на лице — то улыбаются блаженно, то «сердятся», то изображают непереносимые страдания. Это стало почти нормой. А ведь совсем недавно меня учили, что лицо должно быть спокойным! Достаточно вспомнить великих пианистов недалекого прошлого — Гилельса, Горовца, Микеланджели — их лица не выражали чувств, все чувства были выражены в звуках! Так вот, мимика Плетнева напоминает Горовца в старости — почти мертвая маска и только иногда — легкое движение бровей.

За его руками следить — особое удовольствие. Ни одного лишнего движения! Только иногда левая рука дирижирует в сторону оркестра — это не поза, не игра, а естественный порыв дирижера. Минимализм во всем — в посадке, в движениях рук и пальцев — только необходимое, только то, что выражает мысль и чувство. Наблюдая за ним, понимаю, откуда идет слух о «холодности» Плетнева. Просто он не изображает на лице безумных страданий, пот с него не течет рекой, он не улыбается безумно, не закатывает глаза, не набрасывается на рояль, как дикий зверь, и не «откидывается». Вот он — уже упомянутый мной выше и почти забытый стиль великих пианистов — вся музыка в пальцах. 

Да! Для тех «поклонников» Плетнева, которые его «похоронили» в его славном прошлом — запись свежая, 2023 года, судя по титрам, из Венгрии. Такая глубина переживаний, так по-новому звучащий заигранный до дыр концерт, и при этом такая скупость выразительных средств сегодня под силу одному Плетневу. 

Никому не в обиду будет сказано, но все сегодняшние лауреаты, превозносимые некоторыми до небес, занимаются просто немного другим делом. Конечно, невероятно много талантливой молодежи, но я не рисуюсь, когда говорю, что мне не интересно. С большим трудом заставляю себя кого-то послушать, но приходится бороться с тем, что мне не интересно, или что я перестала что-либо понимать. В лучшем случае — это до перфекционизма доведенная техника и «правильное» прочтение текста. Отличить одно исполнение от другого очень трудно, мне не понятно, как жюри международных конкурсов выбирает лауреатов. Собственно лауреатом с незначительными исключениями может стать каждый, кому повезло попасть в финал. Но конкурс — это не самоцель, после каждого из них армия новоиспеченных лауреатов начинает гастролировать по всему миру с концертами! И вот уже мировые подмостки заполняются клонами пианистов, с трудом отличимых друг от друга. 

Но вот послушаешь такую запись и понеслась душа в рай! И мне радостно, что я не очерствела, не потеряла интерес к жизни, а вместе с этим и к музыке, что все со мной в порядке! И главное, что если появляется что-то действительно гениальное, то ко мне возвращаются цвета, запахи и радость бытия. 

Можно долго и детально описывать исполнение Плетнева, но лучше просто послушать эту запись, так как любой текст меркнет перед величием музыки. 

[i] Расстройство суточного биоритма в связи с дальним перелетом

Все тексты Елены Кушнеровой в «Этажах»

Елена Кушнерова — пианистка. Родилась в Москве, окончила ЦМШ при Московской консерватории им. П. И. Чайковского по классу Т. Е. Кестнер, МГК и аспирантуру МГК по классу проф. С. Л. Доренского. Занималась также у Б. А. Шацкеса. Большое влияние на неё оказал композитор А. Л. Локшин, написавший специально для неё Вариации (1982 год). Международная карьера началась после отъезда в Германию в 1992 году. С 2002 года — Steinway Artist, с 2006 — постоянный приглашенный профессор Elisabeth Music University в Хиросиме (Япония). В 2015 году награждена в России медалью «За вклад в развитие музыкального искусства». В настоящее время проживает в Баден-Бадене и Нью-Йорке. Награждена дипломом «Автор года 2015» за свои рассказы на сетевом портале «Заметки по еврейской истории» и «7 искусств». Редактор рубрики «Музыкальная гостиная» в литературно-художественном журнале «Этажи». Дипломант журнала «Этажи» (2019 год) за цикл обзоров XVI Международного конкурса имени П.И.Чайковского.