***

                  Цирюльника летающая скрипка…

                               Осип Мандельштам

 Фиолетовый цвет Феодосии – сумерки… Свет

 Симпатичной кофейни вблизи айвазовского моря.

 Бесноватые чайки кричат с передышками бред,

 Белопенные волны подобны осколкам фарфора.

 В Киммерии нетрудной так правильно пить не спеша

 Эти красные вина за жёлто-блакитные гривны*,

 По глотку поднимайся по строфам поэтов, душа,

 Обретавшихся здесь, сочинивших нескучные гимны,

 А вернее – упрятавших в слово живинку-тоску,

 Обогретые камни да бьющие колером степи,

 Чебуречную жизнь да цирюльника скрипку… Смогу

 Что припомнить ещё? Ну какие искусные сцепы?

 Этой улочкой брёл фантазёр и обманщиков брат,

 Самый светлый алкаш, мореход сухопутных видений –

 Молчаливый Гриневский в свой парусный солнечный ад:

 Галерейная, 10, где только четыре ступени…

 Этой улочкой шёл, видел эти густые кусты,

 Фиолетовый цвет, может, самый спокойный на свете…

 Наливайся, стакан, опрокинем за буквы-труды,

 Нищету к нищете, понимающий музыку ветер,

 И случайную жизнь, и считающий денежки порт,

 За пустое кафе побелевшей акацией Каффы,

 За сливовое море: медузы, актинии, йод

 Да пиратские клады, где золото, жемчуг, аграфы!

 * Стихотворение написано в 2011 году

 ***

 Снег заметает снег,

 Можно писать про это,

 Точно других утех

 В наших пределах света

 Не отыскать с огнём,

 Даже Шерлоком Холмсом.

 С Севером мы вдвоём,

 Небо фабричным ворсом

 Пялится на меня,

 Медленного такого.

 Полная чаша дня

 Выпита, будто слово,

 Выпита, словно ад

 Да парадиз вприкуску,

 Белой камене рад, –

 Что там ещё в нагрузку?

 Снег застилает снег,

 Сколько легло в сугробы?!

 Валится быстрый сверх,

 Чтоб написалось, чтобы

 Было о чём сказать,

 Зарифмовать дурную

 Замять… Прилечь в кровать

 И понимать такую

 Зи́му, тупую мглу…

 Много в башке маразма.

 Точку поставишь – ru

 Выскочит, как проказа.

 Балаганное

 …То ли бухта Трепанга, то ли

 Мореход в химеричном сне –

 Это снится густое море,

 Острова в голубом окне,

 Где казалось: кино продлится,

 Отворит дурак шапито –

 И потешная вспыхнет птица,

 И поскачет конёк в пальто…

 Это снится эксцентрик с айном,

 Смешан бред с берегами, где

 Любовался оттенком чайным,

 Понимал в колдовской дуде,

 Как свинья в апельсинах. Этим

 Перепутаны карты все?

 Вот и катится жизнь «с приветом»

 На неправильном колесе.

 Или правильном?.. Кто ответит? –

 То ли ангел, смотрящий за…

 То ли Зверь, что меня приметит,

 В преисподнюю подвозя?..

 Старый остров (большая рыба),

 Никаким Ихтиандром не…

 Остальное мура и липа

 И т.д. и т.п. извне.

 ***

 Засыпая, впадаешь в виденья… В таком DVD

 Видишь старый маяк на Сивучьей скале, и за этим

 Возникает какая-то музыка, плачет в груди…

 В сновидении бухта Лососей. Кораблик заметен.

 Плачет муза о тех, с кем гляделся в густые моря,

 Задыхался зимой и в мохнатые кутался вещи.

 Возникает и мрёт кавалерией красной заря…

 Засыпая, впадаешь… и сон твой едва ли не вещий.

 Просто деться куда? Если столько в глубинке прожил,

 Химеричное свил… Продышал-промурыжил-проквакал,

 Вот и лепятся сны, вовлекают в бамбуковый мир

 Воробьиных сычей да подводных уродов и дракул.

 Не Господень ли знак – острова, островки, маяки?

 Может статься, и я – после смерти – смешаюсь с Охотским

 Сатанеющим морем. Какие миры и круги

 Заприметят меня – кашалотом, тюленем неброским?

 Батискаф

 В окне пейзаж – припомнишь Писсарро –

 Перешагнёшь в стихи, держа руками

 Видение в сиреневом: тепло

 Под серыми, в изломах, облаками.

 Держу в руках видение – тебя…

 Весь в мареве художника ландшафтик,

 В котором ветер, в дудочки трубя,

 Прохожего закутал в мягкий шарфик,

 Одел в пальто и – спрятал за углом,

 Опять Камиль-художник «вынул дождик»,

 Который – раз и – сделался прудом,

 Где рядышком лопух и подорожник,

 Где туча в тучу переходит, как

 Видение в виденье – раз и – сплыло.

 Я так один. Любой ужастик-страх

 По барабану! Пофигу! Квартира

 Меняет облик: тянет тень крылом,

 Над шкафом, подрезая привиденье,

 Штормит за шторой шумовым дождём…

 Как в батискафе, я – в стихотворенье…

Холмская осень

Осень в тумане вязнет,

В мареве берег моря.

Кошка дворняжку дразнит,

Яркий листок у мола

Шастает, как бродяга…

Ветер вздыхает тонко.

Воздух – сплошная влага,

Словно Творца пелёнка

Этот туман, который

В Холмске (не путать с Холмсом)

Так и висит тяжёлый…

Небо – колючим ворсом

Выглядит. Смотрит зверем

Призрачный юго-запад.

Тут я слегка потерян,

Точно туманом заперт?!

Этот холмистый город,

Этот пролив Татарский

Осенью переборот,

Жалкие всюду краски.

Впрочем, паромы эти

И корабли вот эти –

Праздники-самоцветы

Знали, как знают дети.

Холмообразный остров,

Некогда здесь возникший

Жизнью, землёй форпостов

Господа, – знает Вышний.

Остров. Туман. В бамбуке 

Сопки. В тумане море.

Я, словно в неком круге,

В Холмске. Смотаюсь вскоре,

Чтоб вспоминать стократно.

Каяться? – Стопудово.

И объясняться складно,

И уповать на слово.

 ***

                    Евгению Рейну

В Тимошкино привычные узбеки

Метут метель метёлками… Метель

И в Красногорске… Ветра саундтреки,

В которых явно слышится свирель,

С которой, как с Россией, одиноко,

Но – вери гуд по-русски говорю,

И бабочками снег заботой Бога,

И некому писать на точку ru.

И некого послать подальше, следом

Туда же двинуть… Тянется зима

Каким-то зверем и каким-то бредом,

Бессмертие и смерть сводя с ума…

И жизнь под вечер обнажает это:

Вчерашнюю любовь и быстрый век,

Мельчает свет, всё меньше в мире света,

Смолкает в полумраке саундтрек.

Стихает жизнь в привычном переулке,

Где пели урки, как поэт сказал.

…Мне сновиденья в белой штукатурке

С небесной почтой ангел переслал.

Евгений Чигрин – член Международного ПЕН-клуба, Союза российских писателей и Союза писателей Москвы. Поэт, эссеист, автор 4-х книг стихотворений. Последние: «НЕСПЯЩАЯ БУХТА» (изд. «Время», Москва. 2014), «ПОДВОДНЫЙ ШАР» (изд. «У Никитских ворот», Москва. 2015). Публиковался  во многих литературных журналах, в ряде престижных европейских и российских антологий. Лауреат премии Центрального федерального округа России в области «литературы и искусства» (2012), Международной премии имени Арсения и Андрея Тарковских (2013), Горьковской литературной премии в поэтической номинации (2014), а также Всероссийской литературной премии имени Павла Бажова (2014). Награждён несколькими медалями, в том числе медалью Николая Гоголя за книгу «Погонич» (на украинском языке: перевод Игоря Павлюка, изд. «ДIA», Киев, 2014). В 2015 году в Польше вышла книга стихотворений Евгения Чигрина «POGONIACZ» на польском языке (перевод В. Штокмана, Краков). Лауреат премии "Золотой Дельвиг" за верность Слову и Отечеству (2015).