* * *

потёртый серенький диванчик
комод и стул 
чего ж вам боле?
старушку божий одуванчик
один господь видать и холил
и он же грел 
питал 
и нянчил

когда на хлеб хватало денег
могла купить и детям тортик...

она скончалась в понедельник
чтоб выходные им не портить

Поэт и старость

Духом крепну. 
И слабею телом.
Реки жизни вымывают кальций.
Но ещё перо как парабеллум
держат пальцы.

Бахус позабыт. 
И камасутра.
Не проснусь уже с вопросом – где я?
Впрочем для создания уюта
есть Икея.

Что сравнится с нежной безопасной
чувственной округлостью дивана?
Кто ещё такой согреет лаской,
как не ванна?

Есть и компаньон по жизни зыбкой.
Близкий друг. 
Умён. 
Находчив. 
Ловок.
Говорит, что дружит не за рыбку.
Врёт, подонок.

Мы теперь без суеты излишней
ловим тени в сумраке былого.
Глупый кот гоняется за мышью.
Я – за словом.

* * *

вот и дом
стремглав на третий этаж
в полумрак как советские куры синий
постучав шепнуть 
это я наташ
и упасть на колени 
перед святыней

неприкаянной мордой щенячьей в пах
чтоб услышать
милый мой
глупый мальчик...
.................

неизвестный мне брат
на каких правах
моя девушка 
твоих внуков нянчит?

сорок лет в пустыне брожу одинок
а вернись хоть на миг этот день осенний
да какой там готов целовать песок...

я бы вылизал 
все тридцать шесть ступеней

* * *

ты помнишь брат районный наш дк 
очаг антисоветской поп-культуры
под своды чьи сказать литературно
меня уносит памяти река

там ледокол страны ссср
сжимается до палубы танцпола
и девушки не превратившись в стерв
пока внимают музам благосклонно

но самая красивая из фей
уходит как обычно с голосистым
я пью вино и думаю о ней
горюя что не создан вокалистом

а ты такой весёлый молодой
мне говоришь но что уже не вспомню
для съевших вместе алкоголя тонну
любые тексты в принципе отстой 

без слов понятен главный постулат
и клавишнику и бас-гитаристу 
жить будем вечно 
ты и я 
и диско...

не получилось
ты не виноват

* * *

уносишься бабочкой в небо
но тянет на землю портфель
а хочется реять победно
и вовсе не так как велел

отец мирового тупизма
и прочие все примостясь
кто джинсы клеймил с укоризной
и леннона втаптывал в грязь

рабочий корпи на заводе
а школьник окружность измерь
и после бубни как завоет
над нянькиной хижиной зверь

но ты так божественно молод
вникать в этот пошлый финал
что мыслью как истинный форвард
в иные ворота влетал

ловился в ажурную сетку
в расставленный бездной силок
и падал подстреленный метко
дуплетами девичьих ног

и рвался разгадывать тайны
вселенную взяв под уздцы

ведь мир ещё не был бескрайним

а бабочка
горсткой пыльцы

* * *

закончив смену я приеду
к тебе на ветхом шевроле
обама лох спасибо деду 
там будет надпись на стекле

я повезу тебя кататься
пока шоссе не замело
мы по дороге свежих санкций
осудим пошлое ярмо

и бег прервём в осеннем поле
со свежескошенной травой
где тишь такая будто боле
нет в целом свете никого

стряхнув с китайской примы пепел
ко мне придвинувшись плечом
ты спросишь – как тебе прилепин
вчерашний пост его прочёл?

дышать покоем будут лица
в которых зла и тени нет
и мир враждебный устыдится
увидя нимбов наших свет

* * *

здесь не водится чудь
но всё чудится водь
и нельзя ни чуть-чуть
никогда ничего

здесь воруют причал
но не чалится вор
и нет проку в речах
что речёт прокурор

здесь сотрут до кости
но за труд не скостят
а рождённый ползти
будет в сказках крылат

здесь тиранов на грудь
колют вместо отцов
и на всякое – будь
отвечают – готов!

* * *

на потолке от абажура круг
по телеку концерт и пьеху кажут
потом все выпьют чаю и уснут
но часовые родины на страже

густеет в окнах ночь как баклажан
а детский взор во тьме пугливо шарит
враждебный мрак и космос жуткий там
и бога нет и только лишь гагарин

во всех пределах мира знаменит
летает там с улыбкой неизменной
и темнота уже не так страшит
когда есть близкий кто-то во вселенной

* * *

бродил я как-то раз предавшись грусти
и сетовал что мир в грехе погряз
за что же распинался ты Исусе?
лелеял вольнодумство я в мозгах

а вот за что! вдруг кто-то посигналил
и красоты небесной грузовик
пронёсся мимо как разящий ангел
и ренегат во мне мгновенно сник

задумавшись я на проезжей части
разгуливал и вероятно смерть
нашёл бы здесь но спас господь по счастью

а мог убить
не спрашивал чтоб впредь

* * *

ничего не будет в доме
ни узорчатых гардин
ни камю ни тортильони
только газ и гуталин

только белой ваты комья
да из ящика гундёж –
это просто чтоб ты понял...
только ты ведь не поймёшь

Андрей Мартынов. Родился в Москве, по образованию – музыкант, стихи начал писать четыре года назад, в печатных изданиях пока не публиковался, участвовал в сетевых конкурсах, иногда даже где-то побеждал.