Перевод с украинского: Аркадий Шпильский

Марианна Кияновская

* * *

я всё-таки это вымолвлю я всё-таки это приму
сказав непроизносимое как будто вступая в море
война означает безвестность и боли страшную тьму
и ещё означает отчаяние и обнажённое горе
я был на днепре вчера в действительности над днепром
и издали просто смотрел на воды его и волны
горели ржавые листья и лодки как бурелом
прятались под водой и чайки неугомонно
зазывали свидетелей на резкий нептичий крик
чтобы погибель города и рыбаков  оплакать
я было завыл как зверь но прикусил язык
а теперь вымолвлю: присутствие в общем двояко
мы бусины просверленные чьей-то пулей насквозь 
нанизанные мы бусины и каждый другому равен
и солнце стоит в зените словно оно поднялось
чтоб город сверху увидеть и как мы в нём умираем
и ходим смотреть на реку спускаемся на причал
потому что нас убивают адель мириам дебора
лежат в яру расстрелянные а во мне такая печаль
что сердце сделалось камнем и душа прозрачна от горя
и тончает всё и тончает а это ведь значит смерть
и смысл её в двоении ибо смерть это в сущности вместе
с аделью деборой и мириам пока ещё неба твердь
и днепр и кручи в опытах вне времени в этом месте

                                      2016

Марта Тарнавская

* * *

Был Бабий Яр в моей судьбине тоже:

По восемь шли они по городской аллее –
деды, мужчины, женщины и дети –
над ними раздавался странный гул:
как сотни жалоб стон, как будто визг,
как в горле сдавленный и исступлённый плач.

Шёл впереди там седовласый муж –
высокий, в незастёгнутой рубашке
и с поднятою гордо головой –
то был знакомый, Гольдберг, наш сосед.
Раввином не был он – врачом всего лишь,
он философию любил, был музыкантом.
(Обычно только жизни он спасал,
но довелось достоинство спасать).

Вокруг шатался лес штыков на ружьях –
конвой из педантичных молодцов.
На солнце светят шлемы, как на праздник,
и блеск идёт от чищеных сапог.
А, может, парни те читали Гёте
и слушали "Тангейзера" с "Изольдой"?
Философы там были, меломаны?

А мне двенадцать лет. И от окна
меня с трудом оттаскивает мама,
зубами закусив себе кулак,
и кровь из пальцев мажет ей лицо.
Меня кладут в кровать. Я в лихорадке.
Мерещится в стене разбитый череп.

Нет лишь отца. Он далеко – в овине,
в чужом селе, зарывшись в сено, скрылся,
чтоб выждать ночь, что наступила днём.
Он не один. С ним наш сосед там, Гольдберг,
сын музыканта, мудреца, врача.

                  1972

Борис Дабо-Николаев

Испытание  трагедией

шлях шлёп шлёп
шорох шелест
шуршанье
подошв
с Галицкой площади
на Запад
к Солнцу
антрацит будто
в яр 
Бабий
маршрут
шорох шелест
шорох шорох шорох

Киев мол-чал
-чал
-чал
А чуял

чуял  
чуть-чуть

без чувств?

2001

Абрам Кацнельсон

В Бабьем яру

Застыли перед яром, что звался странно «Бабий».

Был первым в той колонне старик из бывших рабби.

К пожиткам, что сгодятся в неведомой дороге,

он взял ермолку, талес, чтобы молиться богу.

В минуту роковую он понял – всех погубят,

молитву зашептали немеющие губы.

С косою обернулась к нему зловещей рожей,

воздел он руки к небу: «Ой готеню, за что же?..»

Но сухо треснул выстрел – и в ямине остались

и рабби, и ермолка, и в пятнах крови талес.

1990

Евгения Фарщук

Прогулка на костях (Бабий яр)

Смурная ночь достала чудо-ножницы,
Пометила и выкроила шлях,
Вновь светятся неоном Дорогожичи,
А мы стоим с тобою на костях!

Жуть лихолетья до конца не вычерпать,
Она лежит, притихнув, на полях...
И нам с тобою вроде бы привычно так.
А мы стоим здесь на людских костях!

Взбивает ночь из памяти эмульсию,
Витрины где-то холодно горят.
Нам смерть проводит на костях экскурсию,
Но только ноги не хотят шагать!

И что-то вечное и свыше данное
Вдруг нас остановило. Это страх.
Не знаю, мне простят ОНИ когда-нибудь
Бездумную прогулку на костях?!

                                                     2003