***
Я оденусь в шёлк июля,
Не зови меня – ушла.
Пусть молва летит, как пуля,
Зависть жалит, как пчела.
Над ручьём и над канавой,
Где скопился сельский сор,
Напрямик шагну я с правой,
Всем врагам наперекор,
Улыбнусь песочным сотам
Муравьиного вождя
И зонта дырявым сводом
Не закроюсь от дождя.
Прощевай, моя избушка,
Прощевай, моя земля…
Я свободна, как лягушка
В чёрном клюве журавля.
***
У бабы Мани всё, как встарь:
На кухне – книжкой календарь,
Портрет с прищуром Ильича
И борщ краснее кумача.
А во дворе кричит петух,
Слетает с неба белый пух.
Старушка хлеб в печи печёт,
И время мимо нас течёт…
***
Почат январь, собрали конфетти,
В пустом дому одна не заскучаю:
К обеду Зойка сойкой залетит,
Расскажет все известия за чаем.
Под вечер дом теплеет и душа,
И трель сверчок на нитку ночи нижет.
Перед рассветом, крыльями шурша,
Стихи с небес слетаются на крышу.
И хорошо, что город далеко.
Живи себе, да печь топи на благо.
Есть тишь и свет, есть мёд и молоко,
И два пути – до неба и продмага.
***
Держусь средь ритма суеты
На нитевидном пульсе снега.
Безумен город пустоты,
Холодных глаз, слепого бега.
Уеду в глушь, где топят печь,
Где дремлет Бог на старой крыше,
Где все тревоги, сбросив с плеч,
Я поднимаюсь к небу выше.
Где всюду призрачна канва
Сквозного, тонкого наитья.
В эфире неба – синева!
Зима, зима, снегопролитье…
***
Не знаем, что будет – огонь или лёд,
Где выпадет крылья сложить.
А если бы знали мы всё наперёд,
Была б интересною жизнь?
Не ясно какая заглохнет из троп,
Все вьются и манят – пойдём!
Где дерево – лодка, где дерево – гроб
Не видно в лесу молодом.
***
Канул февраль без остатка
В непроходимостях троп.
Ветер ложится с устатку
На ноздреватый сугроб.
Тихо, не скрипнет телега,
Ночь опустилась на дно.
Белые бабочки снега
Бьются и бьются в окно…
***
Я помню: с мамой моем окна,
От чистоты визжит стекло.
И ваты хрусткие волокна
Меж рам кладём – беречь тепло.
И руки мамины, как птицы,
Летают с тряпкой по окну…
Ах, мне туда бы возвратиться
Сейчас, вот только дверь толкну…
От осознанья не возврата
В пространство детской скорлупы...
Я цепенею словно вата
На подоконнике судьбы.
***
Никого не слышу – мир закрыла кляпом,
Ничего не вижу – небо сыплет соль…
Ель седая машет еле-еле лапой,
Стала горше, старше прободная боль...
Провода замкнули от зимы на сердце.
Мамочка, мамуля, малое дитя…
Половица смолкла и заснула дверца,
Оголились окна в доме без тебя.
Не хожу на речку, не смотрю на небо,
Хлеб не ставлю в печку в выцветшем краю.
Мама золотая, мне попасть к тебе бы,
Где душа летает, ангелы поют…
***
Под бархатною пылью тишины
Лежала степь от края и до края,
Окутывал пространство вышины
Сиреневый туман шального мая.
А первого июня – небеса
Разверзлись окаянными мечами.
И дрогнуло оконце, как слеза,
Когда тебя не стало за плечами….
За окнами зима и снег кружит,
Усталый ветер кашляет надсадно.
Мне без тебя невыносимо жить!..
Дойдёшь до Бога, поверни обратно.
***
Выпив ночь из синей чашки, жду, когда нальют рассвет.
Тень в смирительной рубашке мой обкрадывает след.
Обернувшись тёплым пледом, обойду притихший сад.
Пахнет горько бабье лето неизбежностью утрат.
Звёзды светят маяками. Может, в небо за буйки?
Где цветные сны руками ловят божьи рыбаки.
И по лунам, как по рунам выйти в космос напрямик.
По дороге самой трудной, где полёт – последний миг…
Только в доме спит ребёнок. Захожу, скрипят полы.
Не скрипите: сон так тонок! В степь пойду, сорву полынь,
И травою горькой, дикой окурю себя и дом:
Блажь полёта, уходи-ка! Полечу потом, потом...
***
– Что творится в мире, брат?
– Осень. Небо киснет.
За окошком дни стоят
Скользкие, как слизни.
Пахнет водкой и войной,…
Бродит волк по лесу.
Над планетою земной
Всполошились бесы.
Шар нашару прикреплён,
Расшатались скрепы.
В небе снежный батальон
Ждёт зимы свирепой...
– А на улице души
Серой глухомани
Не Иван от сна ожив,
Запрягает сани?..
***
Всё тише звук земной струны,
Над миром – чёрный ветер.
Не стой на сквозняке войны,
Простудишься до смерти!
***
Куда идти, дороги скисли.
Всё больше тьмы, всё меньше света.
Я ничего порой не смыслю
В организации планеты.
Не от того, что дальше стала
От окружающего мира,
А от того, что заплутала,
Утратив дней ориентиры.
Вот-вот предательски завьётся
Змеёй дорога подо мною.
И всё вокруг перевернётся
И обернётся мир войною.
Луч божьей силы слаб и тонок,
И от того дышать мне нечем.
В двуногом стаде человечьем
Я потерялась, как ягнёнок.
Сагидаш Зулкарнаева (Сагидаш Светлячок) родилась и живёт в Самарской области. Стихи публиковались во многих лит. изданиях: "Российская газета"(рубрика Дмитрия Шеварова), «Литературная газета», «Наша молодёжь", «Молодая гвардия» «Невский альманах», «Бег», «Союз писателей», «Второй Петербург», "Берега", "Подъём" , "Гостиный Двор", "Российский писатель", «Волга», «День и ночь», «Идель», «Татарский мир» , «Простор», «Актюбинский вестник», «Русское эхо», «Аргамак», «Аманат», «Настоящее время», «Отчий Дом», «Арина», «Дальний Восток», «Приуралье» и др. Лауреат газеты «Российский писатель». Лауреат Всероссийского поэтического конкурса им. Сергея Есенина. Автор книги «Выпив ночь из синей чашки».
Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»
Смерть Блока
Роман Каплан — душа «Русского Самовара»
Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»
Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»
Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже
Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца
Покаяние Пастернака. Черновик
Камертон
Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»
Возвращение невозвращенца
Смена столиц
Земное и небесное
Катапульта
Стыд
Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder
Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»
Встреча с Кундерой
Парижские мальчики
Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи