– Потому что искусство поэзии требует слов,

ассонансов, анафор и лёгеньких платьев из ситца,

вы считаете, барин, нам следует всем пожениться?

– Я считаю, что все мы немного Иов.

* * *

Что мы знаем о весёлых трактористах,

третий день на дне речном лежащих смирно?

Ничегошеньки-то мы о них не знаем –

знаем только, что лежат на дне речном.

Нет, конечно, о химическом процессе

разложения мы что-нибудь да знаем:

мол, субстанцией становятся, частичкой

неизменной сути, так сказать, вещей.

Философия, казалось бы, ответы

может дать. Но хоть Лаканом, хоть Стаканом

трактористов этих ты интерпретируй –

их со дна речного мёртвыми достанут.

* * *

Я знаю, каким будет следующий Апокалипсис:

земная ось треснет под тяжестью

скульптур Зураба Константиновича

ЦЕ ||

|| РЕ

ТЕ ||

|| ЛИ

* * *

Праний Рушкин был бастардий фет

а теперь он Девушка С Веслом

У него/неё отныне вет-

ка вдруг задним выросла числом

У него/неё в душе пожар

а вокруг Весна Весна Весна

И блестят снега Килиманджар-

О! блестят они том солнце на

А в Краю Задумчивых Осин

где бухло комод и йо-хо-хо-

ходит-бродит Хмурый Ассасин

волоча сквозь слизь кистень лихой

* * *

через пять минут

я захочу курить

поэтому давай целоваться впрок

* * *

АНТРОПОМОРФИЗМ

Бутерброд с колбасой стать решил человеком,

засмотревшись на мир сквозь витрины стекло:

на Равиля, впервые летевшего в Мекку;

на Марию Петровну, которой не шло

её красное платье; на Колю с Тагила,

подхватившего триппер в отеле «Уют»;

на доцента Смирнова, который светило,

только бабы ему всё равно не дают.

Вот закрылся буфет. Бутерброд много думал,

с головой завернувшись в тугой целлофан.

Он не спал – сердце билось синкопой угрюмой,

разгоняющей кровь в предвкушении ран.

«Боже мой, боже мой! Я, наверное, Jesus, –

застонал бутерброд. Возмолился в слезах, –

Папа, может, не надо шутить с моей жизнью?

Не, я всё понимаю, но это же крах

всех надежд моих, чаяний всяческих разных.

Я, ей-бо, не готов. Может быть, через год?»

Бог молчал, но с утра тараканов заразных

он наслал на буфет. «С бородой анекдот, –

бутерброд возмущенно на это ответил. –

Чуть чего, так и сразу болезни и мор.

Ну а вдруг пострадают невинные дети

от того, что я чашу твою не попёр?

Я отныне и присно теперь богохульник.

А ещё учудишь что – вообще сатанист».

В ту секунду срыгнул пассажир Бородулин –

стать решил человеком внутри него глист.

* * *

бизнес-тренер тонко троллит:

буря скоро грянет буря!

глупый пингвин робко прячет

под затейливый пин-код

пахнет шипром с комсомолом

и душистою фиалкой

и гражданскою войною

и сиреневый туман

вновь над нами проплывает

вновь сирена завывает

вновь ну так же не бывает

потому что пылесос

мультиварка и духовность

кофеварка и соборность

эскалоп и евразийство

и зелёный попугай

мимо тёщиного дома

ходит злой и невесомый

с неучтённой хромосомой

лишь бы родину любил

* * *

гитлер и средневековье

ой боюсь боюсь боюсь

вымя родины коровье

ой схвачусь схвачусь схвачусь

и бе-бе-бе-бе-берёзы

заикаются в лесу

даром что пришёл тверёзый

всё равно в утиль снесу

* * *

Вот всех бы собрать патриотов

Руси бы Святой патриотов

И сжечь бы их всех патриотов

Вот жизнь бы тогда началась!

Собрать бы ещё либералов

поганых жидов-либералов

и всех расстрелять подчистую

Вот зажили б мы бы тогда!

И всех бы собрать гомофобов

Вот этих прыщей маскулинных

И всех перевешать на сваях

Вот мы б задышали тогда!

И педиков всех чтобы разом

Вот так порешить чтобы разом

С Кончитою их бородатой

Ох жизнь бы наладилась враз!

Остался бы я на планете

совсем бы один на планете

Ведь это же можно не бриться

И курицу есть без ножа

***

Как в тоске самоубийства вышел месяц из тумана

Расcказал точней поведал о заморском колесе

Тихих вовсе не осталось настоящих буйных мало

Словом после той кометы ой да выжили не все

Правда часть переродилась кто ведром кто частоколом

И гремят теперь мудями да с восточной стороны

Ну а кто ушёл из мира не совсем бухим и голым

Тем на завтрак подарили пифагоровы штаны

* * *

ЭПИФОРЫ

Он говорит: постоянно просыпаюсь от того, что хочется петь.

А она ему: Петь, ну может не надо? Не надо, Петь!

И без того, понимаешь, пыль по углам, быт не то чтоб налажен.

А он ей: скажи ещё, что война кругом и прочая лажа. Лажа.

Она говорит: видела сегодня, не поверишь, Лёшу из пятой парадной.

Кстати, куда это ты на ночь глядя намылился такой парадный?

И так, понимаешь, пыль по углам, быт не то чтобы колосится.

А он говорит: вот ещё у тебя, овцы, забыл отпроситься.

И что там Лёха? А то и впрямь давно его видно не было.

Он раньше заходил иногда, а в последнее время повода, видно, не было.

А она говорит: его, представляешь, брали в плен чеченцы.

Потом отпустили. Говорит, они и не злые вовсе – просто чеченцы.

У них берцы из военторга. Аллах. Щетина, наверное, ужасно колется.

Раньше так было. Теперь у них быт налажен: никто не бухает, не колется.

* * *

у меня нет меня

нынче вместо меня

мня и ня – белокурые сёстры

а когда я умру

ту-ру-ту-ру ту-ру

все мы станем весёлым компостом

у меня нет жены

то есть есть даже две

только я их боюсь смертным боем

их мозоли равны

их сердцам на траве

кудри их заструились гобоем

мой дружок музыкант

хазбулат удалой

знает ноты и буквы и старость

Сергей Данюшин (Санкт-Петербург)

Публиковался на сайтах TextOnly, «Полутона», «Цирк "Олимп" + TV», «Двоеточие», «Новая реальность», «Лиterraтура», OKNO, «Трамвай», «Черновик», «АльтерНация», Stenøgrame; журналах Homo Legens, Aesthetoscope, «Журнал ПОэтов», «Объедки», «Вокзал», «РОСсИНКИ».