литературно-художественный журнал «ЭТАЖИ»

[email protected]

Анна Гедымин

Вера в счастье

22.11.2023
Вход через соц сети:
17.06.201610 325
Автор: Наталья Дзе Категория: Мастерская Татьяны Щербины

Шушувич

Рисунок Олега Ильдюкова

 

После института я была госслужащей. В миграционной службе маленького городка. Сидела в отдельном кабинете.

Дел было мало, посетителей еще меньше, из оргтехники – только телефон.

Почти весь рабочий день я читала книжки. И писала друзьям в Москву и Петербург длинные обстоятельные письма.

В кабинете стояла библиотечная тишина.


Как-то зимой, в обеденный перерыв, ко мне пришла крыса. Через дырку в полу.

Выбежала на середину кабинета и остановилась.

Я взвизгнула, уронила бутерброд и поджала ноги.

Крыса отпрыгнула в сторону и замерла. Большая, темно-серая.

Нюхала воздух и смотрела на меня.

А я – на нее.

На макушке топорщился чуб.

«Это крыс!» – определила я по прическе и осторожно кинула кусочек сыра. Потом хлеба с маслом и веточку укропа.

Хлеб и сыр он сточил в секунды, а укроп унес с собой.

– Нарву цветоов и подарю букет, – пробормотала я, когда он вместе с укропом исчез в дыре. – Той девушке, которую люблю.


Обитать в одном помещении с грызуном не хотелось.

Я сделала большую плотную пробку из бумаги и картона и запихнула в дыру.

Мне виделось, как крыс, уткнувшись головой в преграду, удрученно разведет лапками, мол, черт возьми, закрыто, и повернет обратно.


Наутро весь кабинет был запорошен белым и желтым конфетти.

Крыс разгрыз пробку и разнес ее остатки повсюду. Получилось очень нарядно.

Как будто Новый год.

Еще он украл со стола мой кохиноровский карандаш.

– Новый год только через две недели, – бурчала я воображаемому крысу, подметая кабинет. – А ты уже празднуешь. И подарки сам себе даришь.


Несколько раз я придумывала гуманные способы заткнуть выход, то старым тапком, то тряпками, то опять же – картоном.

Но всякий раз крыс либо выталкивал преграду, либо разгрызал.

– Ладно, – махнула я рукой. – Живи! Вместе веселее.


Я назвала его Шушувич.

– Что за имя такое – Шушувич? – удивлялась Надя из соседнего кабинета. – Пусть уж как бывший белорусский президент зовется – Шушкевич!

– Но я не хочу сидеть в одном кабинете с президентом, – пугалась я. – Бывшим. К тому же Шушкевич – звучит как шепелявая «сушка», Сушкевич-Шушкевич, а Шушувич – от крысиного имени Шуша, только мужского рода. Благороднее.

Надя смотрела на меня как на помешанную и больше не приставала с советами.


Шушувич появлялся не каждый день. У него было свое, только ему известное, расписание.

Он никогда не пугал моих редких посетителей. Выходил, когда я оставалась одна.

Сначала слышалось шуршание, потом мелкие цок-цок коготков по полу, и вот он уже в центре кабинета. Потом – пробежка под шкафом, к двери, под стол, и – мимо меня – к норе. Фших! – и нет его.


Порой он хулиганил по ночам.

Сгрызал карандаши, ручки и ластики.

Оставлял на заявлениях вынужденных переселенцев свои крысиные какашки.

Возможно, так он выражал несогласие с миграционной службой. А может и с политикой государства.

По утрам я сметала со стола стружки, отряхивала заявления и ругалась.

– Это ж строгая отчетность! – трясла я бланками. – Мне голову за каждый оторвут, а ты гадишь на них!

Мне казалось, крыс притаился где-то в дырке, наблюдает и ехидно хихикает.


Однажды он сожрал клеящий карандаш. Увидев остатки на столе, я чуть не зарыдала, тут же позвонила маме и стала уточнять – не умрет ли крыс, не склеятся ли у него внутренности.

Мама посмеялась, мол, для него это суфле или зефир, поэтому нет, не склеится ничего.

Успокоившись, я прочла Шушувичу длинную нотацию, что есть вот так, за здорово живешь мои тюбики с клеем и ручки – редкое паскудство. Потому что канцлерскими принадлежностями меня моя служба не снабжает. Все покупаю сама. Ну, повысили мне в прошлом месяце зарплату с трехсот до шестисот и что? Помада стоит сто, бутылка масла – пятьдесят, клей – двадцать.

– Вот бумага – она казенная! – крикнула я в дыру. – Ее и жри!

Слышал Шушувич меня или нет – не знаю. Но с тех пор он перестал поедать мою чиновничью канцелярию. Так, раскидает, потопчется, и все.

В благодарность я стала подкармливать его остатками обедов.

Как бездомную собаку. Или кота.

За зиму я привыкла к нему, и, когда он не появлялся, даже скучала.


В марте, в празднично-выходные дни пришли рабочие и залили дырку в полу. Бетоном. Наглухо, мощно.

Вернувшись, я поняла, что осталась в кабинете одна.

Без своего приятеля-коллеги.


Через месяц мы с ним случайно встретились на первом этаже, в туалете (четыре «очка», деревянные перегородки и холодный ветер снизу).

Я зашла и увидела чубатую крысу. Не бывает же в одном здании двух крыс с одинаковыми прическами?

Уверена, это был он.

Я тихонько позвала его, мне казалось, он прислушался.

– Это не я заткнула выход, Шушувич. Я бы ни за что...

Но тут в коридоре раздались чьи -то громкие шаги, он сиганул в угол и там исчез.

 

Больше я его не видела.

Как жизнь твоя прошла, Шушувич?

 

Рассказ напечатан в "Этажи" №3 июль 2016

 

Мастерская Татьяны Щербины

 

 

Наталья Дзе. Родилась на Чукотке, в городе Певеке. Закончила там школу, уехала в Москву, жила пять лет в Москве – училась в университете. В Санкт-Петербург перебралась по любви. Выходить замуж. Вышла. С тех пор живу здесь. Семья – муж, сын, собака, черепаха. Работала в рекламе, маркетинге. Последние годы работаю «на себя» – развиваем семейный бизнес в строительной сфере. Писать любила всегда, но всерьез, осознанно, занялась этим в конце 2014 года, после окончания курсов «Мастер Текста» при издательстве «Астрель-Спб». С 2015 года хожу в Литературную Студию под руководством Дмитрия Вересова. Пишу рассказы, эссе.

17.06.201610 325
  • 65
Комментарии

Ольга Смагаринская

Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»

Павел Матвеев

Смерть Блока

Ольга Смагаринская

Роман Каплан — душа «Русского Самовара»

Ирина Терра

Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»

Ирина Терра

Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»

Елена Кушнерова

Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже

Эмиль Сокольский

Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца

Михаил Вирозуб

Покаяние Пастернака. Черновик

Игорь Джерри Курас

Камертон

Елена Кушнерова

Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»

Людмила Безрукова

Возвращение невозвращенца

Дмитрий Петров

Смена столиц

Елизавета Евстигнеева

Земное и небесное

Наталья Рапопорт

Катапульта

Анна Лужбина

Стыд

Галина Лившиц

Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder

Борис Фабрикант

Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»

Марианна Тайманова

Встреча с Кундерой

Сергей Беляков

Парижские мальчики

Наталья Рапопорт

Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи

Уже в продаже ЭТАЖИ 1 (33) март 2024




Коллектив авторов Самое важное — в нюансах
Галина Калинкина Текст найдёт писателя и задушит
Михаил Эпштейн Зияние, или Заклятие кистью
Николай Грозни Признак Будды
Юлия Медведева Роман с Индией
Александр Курапцев Кумаровские россказни
Ефим Бершин С чистого листа
Дмитрий В. Новиков Волканы
Марат Баскин Жили-были
Павел Матвеев Встреча двух разумов, или Искусство парадокса
Ефим Бершин Чистый ангел
Наталья Рапопорт Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи
Алёна Рычкова-Закаблуковская Взошла глубинная вода
Анна Агнич Та самая женщина
Юрий Анненков (1889 – 1974) Воспоминания о Ленине
Елизавета Евстигнеева Яблочные кольца
Владимир Гуга Миноги с шампанским
Этажи Лауреаты премии журнала «Этажи» за 2023 год
Галина Калинкина Ольга Балла: «Критика — это служба понимания»
Михаил Эпштейн Лаборатория чувств. Рассказы о любви.
Наверх

Ваше сообщение успешно отправлено, мы ответим Вам в ближайшее время. Спасибо!

Обратная связь

Файл не выбран
Отправить

Регистрация прошла успешно, теперь Вы можете авторизоваться на сайте, используя свой Логин и Пароль.

Регистрация на сайте

Зарегистрироваться

Авторизация

Неверный e-mail или пароль

Авторизоваться