10 лет назад, в аэропорту им. Шарля де Голля, ректор литературного института Сергей Есин вдруг предложил мне вести мастерскую прозы в его институте… мы (делегация российских писателей) как раз улетали из Парижа в Москву. Я немедленно согласился. Почему? Потому что устал жить в одиночку. Потому что судьба писателя – это добровольная тюрьма, порой в кабинете за рабочим столом проводишь не один год. Я стал Робинзоном. Зарос бородой. Разучился говорить. И вдруг… раз в неделю я встречаюсь с командой юных талантов, которых сам – сам! – выбрал из сотен желающих. Поверьте, это счастье.
Первый набор 2005 года меня удивил – почти половина текстов присланных на конкурс – фэнтези! Джоан вскочила на коня и поскакала к звездолету… ну и дальше в таком же духе. Через четыре года, среди сотен работ на конкурсе я не увидел ни одного фэнтези, мейнстрим текстов представляла эротика! Как одна и та же волна накрывает единой тенью пространство от Калининграда до Сахалина (оттуда приехала Диана Диричева) и от Мурманска до Ростова на Дону?
Тайна… у меня до сих пор нет ответа на этот вопрос.
В позапрошлом году я набирал студентов уже для третьей мастерской. Конкурс был оглушительный – 7 человек на место. На старте мы обошли МГУ, МФТИ им. Баумана, ВГИК и МАРХИ (архитектура). С волнением читаю работы… Бог мой… полная смена ориентиров, ни фэнтези, ни эротики, основная масса работ по жанру – это ирония и сатира.
Что еще?
За десять лет работы стало ясно, талант не имеет значения, все способны, все хороши, все бодры как кусты свежих роз,… важно проявить творческую волю! С этим у всех проблемы. Творческую волю, напор и натиск показали лишь считанные единицы. Этот вектор я бы сравнил с вырастанием корабельной сосны из земли, только в сосну может ударить молния, только вызов виден оку небес, розовый куст гроза бытия не заметит, но!
Но и это еще ничего не значит.
Решающее условие писателя – судьба. Без нее все будет напрасно. И труд и вдохновение. Но как идет ее выбор? Почему на одних идет судьба, а на других не идет ни в какую? Не знаю… Критерий один – тебе должно везти, иногда по крупному, чаще по мелочи, но удача решающий фактор, для начала хватит пяти-семи лет везения, затем надо бы еще хотя бы лет пять. Если тебе фартит на протяжении 10-12 лет, если твоя книга выходит в свет, если твою пьесу ставят на сцене, если твоя заявка телесериала принята на престижном телеканале и т.д. можно передохнуть, уф, отдышись, ты выиграл судьбу.
Моя третья мастерская это 19 молодых дарований. 4 юноши и 15 девушек. Все очень разные. Половина – из провинции. Кое-кто окончил школу с золотой медалью. Они максималисты и идеалисты. Им снятся удивительные сны (был у меня такой тренинг: опишите один реальный сон), порой, во время обсуждений они рвут в клочья рассказы товарищей по семинару, но и хвалят не менее пылко и горячо.
Мы выпустили свой журнал, под названием «Яблочный пирог».
В названии скрыта ирония по поводу моей лекции о феноменологии обычного яблока, каковым я для наглядности увенчал кафедру.
Я специально отдал все в руки студентов.
Что ж, получилось!
Более пестрого собрания текстов я давно не держал в руках.
Надеюсь, что рассказы моих учеников сделают Этажи выше.
Надеюсь, что рубрика «Мастерские» будет постоянной.
Надеюсь, что «Мастерская Анатолия Королёва» запомнится.
"Внутри Льюина-Дэвиса" Наталья Ошейчик, проза
"Зимний путь" Елизавета Кашинцева, проза
Анатолий Королев
Писатель, член русского Пен-клуба, лауреат итальянской премии Пенне, премии Аполлона Григорьева, премии Правительства Москвы и др. Финалист и номинант конкурсов Большая книга, премии Букера, премии Национальный бестселлер и др.
Доцент литературного института им. Горького
Ведет мастерскую прозы
Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»
Смерть Блока
Роман Каплан — душа «Русского Самовара»
Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»
Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»
Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже
Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца
Покаяние Пастернака. Черновик
Камертон
Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»
Возвращение невозвращенца
Смена столиц
Земное и небесное
Катапульта
Стыд
Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder
Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»
Встреча с Кундерой
Парижские мальчики
Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи