литературно-художественный журнал «ЭТАЖИ»

[email protected]

Ефим Бершин

Чистый ангел

30.01.2024
Вход через соц сети:
11.04.20181 861
Автор: Андрей Драгунов Категория: Поэзия

Пригород

*   *   *

Пригород — это, где поворот с дороги

упирается в кладбище, где птицы живут, как дома,

не смотря ни на что — вороны, стрижи, сороки

и, даже, голуби, с кем по прошлой жизни еще знакомы.

Пригород — это кусок земли, не заросший жизнью —

только смотритель кладбища и собаки —

те, что ушли из города и забыли —

как это жить при доме, а не в овраге…

Пригород — это земля от других — на память,

чтобы доподлинно знали — откуда город

и как это было раньше — двумя веками —

еще без названия и, даже, еще без рода,

то есть, когда дороги — сквозь пыль и камень —

по направлению ветра… Трава — по пояс —

тронешь её и кажется, что руками

трогаешь жизнь — свою и… чужую, то есть.

Пригород — это неспешная жизнь по кругу —

точно шаг в сторону — и ты на другой планете…

Где даже собаки знают в лицо друг друга —

и их не боятся ни старики, ни дети.

Эта земля ещё помнит и свист, и топот,

или, как трактор последнюю снёс избушку,

а тракторист обливался холодным потом,

вспоминая свою деревню и мать старушку.

Пригород — это бессрочная память детства,

где никакая ржа — не разъест карманы,

где только пыль, доставшаяся в наследство —

всё сохраняет, прикрывшись сухим бурьяном.

 

*   *   *

Много лет прошло с того времени, как переехал

и остался жить на улице без названья —

только номер дома, что для таксиста всегда помеха,

когда ночью привозит кого-нибудь со свиданья

и пытается выяснить — где этот номер дома,

по крайней мере — в какой стороне пейзажа,

как он выглядит?.. Не находя искомой

точки на карте, оставляет свою поклажу

в месте прибытия — дальше уже по звёздам,

по завитушкам знакомых собак и кошек,

что оставляют отметки, где только можно,

или по птичьим следам, по хлебным крошкам…

Место, где жизнь сложилась — ничуть не хуже

любого другого — деревья, река, дорога,

даже памятник Ленину в центре огромной лужи —

птицы его загадили понемногу,

но перед праздником чист и блестит извёсткой,

но не на долго — вода своё дело знает

и размывает устои довольно жёстко

и вместе с лужей медленно высыхает.

Место — не хуже любого другого места —

для проживания, а номер дома в награду…

и ничего, что название улицы неизвестно —

главное лес, река и дорога рядом.

 

*   *   *

Светло-серое облако — единственное над домом,

едва способное к жизни в пустом пространстве —

передвигается от одного дома к другому. От дома к дому,

чтобы, как призрак, где-нибудь не потеряться,

или не сгинуть, когда тебя ветер гонит —

чёрте куда — всё выше, всё выше… Выше,

чем могло показаться в начале, то есть, сегодня,

в девять утра над краем соседней крыши,

то есть, соседнего дома, где двор с фонтаном,

куда искупаться бегал, но был застигнут —

лет сорок назад… Теперь не встаю с дивана

и не пытаюсь больше в фонтан запрыгнуть —

точно то облако, что промышляет в небе —

не отражением — нет — лишь водой и крышей —

той, что поближе, где спят ещё все соседи

и никого, кто мог бы его услышать.

 

*   *   *

Как листва стекается с мусором в водосток —

утекает прошлое, выжатое из камня —

до последней капли — Создатель не слишком строг

в выборе методов — всё убежит до капли

из последней струйки, что, как по щеке слеза —

на рукава рубашки в большую клетку,

смяв за собой ресницы, вообще глаза,

как уже ненужную в пейзаже — вообще — отметку.

И мокрые пальцы, сжимая в кулак листву,

как холодные ветки, надеются не замёрзнуть

с наступлением холода, что ближе всегда к концу,

по крайней мере — года… тем паче к звёздам.

Но терзает память, оставшаяся не у дел,

потому что бумага терпит, но не погода —

осень кончается, снег у подъезда сел,

как с пирожками школьники — не удобно

для проживающих, как на траве дрова,

смяв под собой оставшуюся природу,

т.е. тычинки, пестики, чьи права

и без того нарушены огородом,

что как последняя радость для этих мест,

тем более осенью, когда урожай в подвалах…

если останется что-то, что мышь не съест,

то до весны сохранится под одеялом.

 

*   *   *

Выходя из дома, теряешь опору. Стенку,

так как не знаешь когда случится обратно…

Термометр бьётся в минусовую отметку,

отмеряя уже не градусы — срок, вероятно.

И слова замерзают на выдохе, как при испуге,

точно зная количество смёрзшихся капель —

до последней, поскольку никто в округе

не способен вычислить… да и зачем им, кстати,

все эти вычислы, теряя в чернилах время —

вспомнишь однажды — считай выходной потерян…

глянешь в окно, где листья в следах старенья —

это единственное, в чём можешь быть точно уверен —

и прошло пол жизни, как будто бы время года,

смяв за собой пейзаж, как ночные простыни —

от греха подальше, чтобы в момент ухода

ничего не портило картину цветастой осени,

или зимы, тем паче, с её безличием,

что, как пустое зеркало — выцветает

с наступлением сумерек… и мается безразличием

к происходящему, к тому, что вот-вот растает

и сольётся с облаком, что, как и ты — из дома,

в птичье пространство, что, как всегда — на убыль —

за горизонт, где в звучных раскатах грома

происходит всё то, что позже пойдёт на уголь.

 

Родился в1969 году в городе Волжском. Окончил 8 классов, затем актёрский факультет училища искусств. Работал актёром и завлитом в разных театрах страны, журналистом, главным редактором городского телевидения и радио. Выпустил несколько книг стихов и прозы, в том числе: «Песня дорожной пыли», «Речь — способность вернуться», «Блики».

11.04.20181 861
  • 4
Комментарии

Ольга Смагаринская

Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»

Павел Матвеев

Смерть Блока

Ольга Смагаринская

Роман Каплан — душа «Русского Самовара»

Ирина Терра

Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»

Ирина Терра

Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»

Елена Кушнерова

Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже

Эмиль Сокольский

Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца

Михаил Вирозуб

Покаяние Пастернака. Черновик

Игорь Джерри Курас

Камертон

Елена Кушнерова

Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»

Людмила Безрукова

Возвращение невозвращенца

Дмитрий Петров

Смена столиц

Елизавета Евстигнеева

Земное и небесное

Наталья Рапопорт

Катапульта

Анна Лужбина

Стыд

Борис Фабрикант

Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»

Галина Лившиц

Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder

Марианна Тайманова

Встреча с Кундерой

Сергей Беляков

Парижские мальчики

Наталья Рапопорт

Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи

Уже в продаже ЭТАЖИ 1 (33) март 2024




Наверх

Ваше сообщение успешно отправлено, мы ответим Вам в ближайшее время. Спасибо!

Обратная связь

Файл не выбран
Отправить

Регистрация прошла успешно, теперь Вы можете авторизоваться на сайте, используя свой Логин и Пароль.

Регистрация на сайте

Зарегистрироваться

Авторизация

Неверный e-mail или пароль

Авторизоваться