Написать книгу — раз плюнуть. Это может каждый. Самое сложное для автора книги заключается в том, чтобы пристроить свое драгоценное детище, заставить кого-то купить тобой написанное. А если ему удастся еще и уговорить кого-то прочитать ее, то это настоящая победа.
Вот для этого действительно нужны особый дар, уникальные способности и звериное чутье, талант уровня Сервантеса. Хотя тому было легче — писателей тогда было немного, телевидения и компьютера вообще не было, людям волей-неволей приходилось читать.
Сейчас все иначе. Я убедился в этом на собственном опыте. Раньше со мной охотно общались, коллеги, друзья, просто знакомые, соседи. Ко мне любили приходить в гости, с радостью приглашали меня. Интересовались моими делами, рассказывали о своих. Такая наполненная живым человеческим общением жизнь продолжалась до тех пор, пока наконец-то не вышла моя первая книга. Тут отношение ко мне резко изменилось: меня вдруг стали избегать, телефон замолчал. Не сумевшие уклониться от встречи со мной отводили глаза, старались как можно скорей закончить разговор и ретироваться.
Даже жена с трудом шла на контакт.
— Ты еще не посмотрела мою книгу? — как можно непринужденней, как бы между прочим начинал я.
— Ой, извини, мне же ужин еще приготовить нужно.
— Да я сам приготовлю, — почти умолял я воспользоваться моими услугами.
— Ой, дел столько! — вспоминала Аня. — Постирать хотела.
— Да я…
— Да и устала так! Глаза слипаются!
Выполнить какую-то домашнюю работу я еще мог, но предлагать разлепить ее глаза было совсем глупо, приходилось отступать до следующего, более удобного случая.
Я звонил своему брату в Иркутск, тот всегда живо интересовался моими делами, в том числе спрашивал, когда у меня выйдет книжка.
— Саша, привет! У меня тут книжка вышла…
— Да?! Наконец-то! Поздравляю!..
— Она уже в продажу поступила…
— Уже?! Обязательно нужно будет купить.
И Саша переводил разговор на какие-то отвлеченные темы. Выждав месяц, я снова звонил ему. Проговорив полчаса, но так и не услышав ни слова о своей книге, я осторожно сам напоминал о ней.
— У тебя вышла книга?! — Сашу переполняла радость. — Давно?
— Месяц назад.
— А чего ты молчишь? — укорял он. — Брату мог бы и сказать!
Еще месяц я крутился около молчащего телефона в надежде, что вдруг кто-то купил, после моих многочисленных напоминаний, мою книгу и захочет что-то сказать по этому поводу. Не дождавшись, я звонил сам. Звонил, естественно, и Саше.
«Книга? — удивлялся Саша. — У тебя вышла книга? Ну, наконец-то». И проявлял неподдельный интерес: «И как называется? «Пролетая над собой»? Удачное название». Саша хотел знать о книге как можно больше: «А тираж? Четыре тысячи? Что это за тираж! Да четыре тысячи в одном только Иркутске расхватают! С руками. Я лично прослежу. Купят все, и по несколько экземпляров. У себя на фирме заставлю всех купить… родственников и знакомых само собой… переговорю с несколькими крупными книжными магазинами… у меня есть сеть билетных касс — в каждой будут продаваться твои книги…»
Сашу было не остановить, он всерьез озаботился судьбой моей книги, игнорируя мои робкие попытки объяснить, что не нужно заниматься ее распространением, что я буду рад, если он ее просто купит. В единственном экземпляре.
Выяснить, ограничивались ли его планы относительно моей книги масштабами одного города или касались всей страны, не удалось — связь прервалась из-за нехватки денег на моем счету.
Во время следующего нашего разговора я уже не ходил вокруг да около, спросил сразу:
— Ты мою книгу так и не купил?
— Представляешь, забыл ее название, напомни, пожалуйста.
Поинтересовался он ее названием и в следующий раз, заодно уточнив, где ее можно купить.
Мое терпение кончилось. Все, решил я, больше звонить не буду! Хватит! Это уже унизительно, в конце концов! Брат называется, книгу брата купить не может.
Я держался несколько месяцев. В конце концов, найдя какой-то подходящий повод, звонил.
— Хорошо, что позвонил, — радовался Саша. — Я сам уже собирался звонить, вот по какому поводу…
— По какому? — в надежде замирал я.
— Как там мать? Нормально?
— Нормально.
— Хорошо. И вот еще что…
— Что?!
— У тебя же книжка вышла, — напоминал мне он, — из головы вылетело, как она называется?
— Зачем тебе? — обида переполняла меня.
— Как это зачем? — негодовал Саша. — Мне же интересно, что там брат родной написал. Не каждый же день у него книжки выходят.
Узнав название книги, он обещал непременно завтра же ее купить.
— Что значит может не быть в продаже?! Что, я твою книгу не найду?
— По Интернету можно заказать, — подсказывал я.
— Ты не волнуйся, я найду способ приобрести твою книгу.
Во время следующего разговора, состоявшегося в нескором времени, он дал мне подробный отчет о своих поисках книги:
— Представляешь, зашел вчера в книжный магазин, а твоей книги там нет.
— Я же говорил, по Интернету можно заказать.
— Да-да, по Интернету, я помню. Только напомни, как она называется. Там же, если я ничего не путаю, что-то про полеты…
Я в бешенстве бросил трубку.
— Да что ты мучаешься? — успокаивала меня жена. — Если хочешь, чтобы он прочел твою книгу, возьми да и вышли, вон у нас и так все ими завалено.
— Никогда! — демонстрировал я свою принципиальность.— Если человек не хочет купить мою книгу, значит она ему не нужна, и дарить ему ее я не буду. Это мой Принцип!
И я утыкался строгим непоколебимым взглядом в стопку экземпляров своей книги.
«Надо будет, — думал я, — хоть самому перечитать ее, а то все времени нет».
Геннадий Попов.
Места работы: работал в отделе Сатиры и юмора Всесоюзного радио, журнале «Магазин Жванецкого», еженедельнике «Век», телепрограмме «Столица»… И много где еще. Должности: от редактора до заместителя главного редактора. Книги: «Здесь жил я», «Пролетая над собой», «Как уберечься от летящей пули», «Чип и стакан воды», «Этот веселый детский мир»… Автор многочисленных кино- и теле-сценариев. Премии: редкие, незначительные и только денежные.
Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»
Смерть Блока
Роман Каплан — душа «Русского Самовара»
Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»
Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»
Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже
Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца
Покаяние Пастернака. Черновик
Камертон
Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»
Возвращение невозвращенца
Смена столиц
Земное и небесное
Катапульта
Стыд
Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder
Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»
Встреча с Кундерой
Парижские мальчики
Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи