ISA
Падает — капля за каплей —
И точит, точит…
Долгая пытка — придумай себе другую.
Эта зима обмоет всех одиночек
И сохранит во льду их.
Кто на бегу срывает гирлянды с веток? —
«Света мне, света!» —
Довольно ли для восторга?
Эта зима запомнит свои букеты
И исключит повторы.
Руки холодные пляшут прощальный танец…
Спать, кистепёрые! — здесь вам и лёд, и вечность.
Это — зима.
В прозрачном её стакане
Не угасают свечи.
*****
Здесь такие стены, что рядом не видно неба.
Здесь густая ряска стелется по воде.
Здесь пустое слово пустили за мной по следу:
не догнать,
не взять —
доглядеть.
Разложить по полочкам,
выяснить — по порядку,
под сурдинку выстроить грамотный алфавит:
всё крючки да кралечки,
галочки с фонарями…
Не ходи по мостику — будешь бит!
За двоих небитых — довесок:
один убитый.
Да такой сердитый, что стоит ли, право, брать?
На семи ветрах мы дубили свои ланиты —
не чураемся подставлять.
*****
Лето.
Нет, не лето господне —
календарная матрица: юнь, юль, ааааа… —
долгим звуком — на бронзовый росчерк грозы.
Заложило!
Уши, глаза…
Даже платье стекает в землю.
Глядишь, прорастёт — потом — новой ромашкой:
сдержанный принт,
аптекарский огород.
В ночной июльской столице
можно почуять лето —
если просечь лабиринт переходов.
Подземных.
Иди!
Прорастёшь на той стороне!
Верю.
Теория потопа
Я простилась с тобой,
когда время сомкнулось над головой:
ты не мой теперь, не живой…
Немой — теперь это — слитно.
И рябит волна, как молитва, —
жиром жаберных свечек.
Ты из тамошних речек — не пей,
стынь-вода люта — отнимает всё,
что сталось от живота:
и твою,
и людскую память.
Водяные мельницы жерновами
Не машут — и так перемелется-перельётся.
Перемолится.
Слышь: топор стучит — чурки колются, до трухи-щепы:
даже мал огонь поднеси — так и вспыхнут.
Нет…
Вода прибирает — тихо.
Как щенят слепых.
*****
По горящим мостам догоняют меня следы.
Узнаю — мои,
но не помню, когда и где.
Расстилается дым —
только реки его пусты,
и тропинки босы,
и ме́жи не разглядеть.
Развиднеется — встану,
сырой подол отряхну,
разверну хоругви на все солоны ветра:
расклевали, соколы, хворенькую весну,
разметали косточки по золотым дворам, —
Сторожим покуда.
А коли припрёт пора,
на костях да пёрышках выгребем со двора.
Смерть Кощеева
Как мёртвый глаз в просроченном яйце –
Желток в белке на острие оси.
Иванушка нахмурился в прицел,
Ему ни победить, ни откосить:
Есть утка, заяц, ларчик… даже дуб,
Седой Буян и бурный окиян,
Но чью беду руками разведут
Желток в белке – у смерти по краям?
Любовь не переменится с лица,
Не перепишет траурную речь:
Не допускают мысли о птенцах
Не жизнь, но смерть избравшие стеречь.
На распутье
Было ль, не было…
Утро вечера
Мудренее, как ни взгляни.
Красным девицам делать нечего —
Под окошком рифмуют дни,
И ложатся дни-поперечины
Всем хороминам — поперёк.
Ясным соколам делать нечего
На развилке у трёх дорог…
Валуны потрясают буквами —
Не читая идём-бредём:
Были добрыми — стали куклами.
Кукол бросили
под дождём.
Куриный бог
Ну и что, что камень? — Вода всё равно течёт.
Хочешь камнем — будь — и как камень молчи на дне.
Скольким желаньям вот так обнулили счёт —
Только лежат окатыши в глубине.
Разве найдётся один, что с дырой насквозь…
Точит и точит вода, как сверло внутри.
Это куриный бог — подбери, авось,
Как талисман заживёт у твоей двери.
Глупые куры спят, не страшась громов,
Верят, что счастливы, милые, в шалаше. —
Это куриный бог, повелитель снов.
Камень с водой в душе.
*****
Заурядная гавань:
Спокойно — ни ветра, ни волн,
Неумелый рыбак над своим худосочным уловом —
Даже жаль бедолагу
и лодку его бестолковую,
Заголившую киль над песком.
Соль пейзажа… А солнце
Плывет по белёсой воде,
Кошка тащит рыбёшку, косится на сонную чайку…
Эс-о-эс! Не скучаю,
Сижу и ракушки счищаю.
В остальном не у дел.
Как всегда: в остальном — не у дел.
Если что — не тушуйся: посланья в бутылках сюда
Доставляет течение.
Тара — с любой этикеткой.
А надумаешь — летом (да-да, здесь случается лето!)
Приплывай,
Опускай якоря,
Прирастай навсегда.
Хватит рыб и ракушек,
И чаек, и кошек, и снов,
Заживём пустотой, и я буду твоей прилипалой…
Отрывай этикетки! — я сдуру вчера испугалась:
Прочитала — вина…
А было — вино. Вино!
Ольга Воронина – поэт, критик, литературный редактор. Россия, Москва. Окончила Литературный институт имени А.М. Горького. Член Союза писателей России и Российского союза писателей; член жюри Международного литературного конкурса «Кубок мира по русской поэзии» и Открытого чемпионата Балтии по русской поэзии. Библиография: полисборники «Маме» (М.: Художественная литература, 1998), «Идея соловья» (М.: Молодёжный издательский центр, 1999), «Нашкрым» – антология современных поэтических текстов о Крыме на русском языке, выпущенная в 2014 г. издательством «КРиК» (США); книга стихов «Тень крыльев» (М.: Русский Двор, 2002). Готовится к выходу книга стихов «Аберрация памяти».
Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»
Смерть Блока
Роман Каплан — душа «Русского Самовара»
Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»
Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»
Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже
Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца
Покаяние Пастернака. Черновик
Камертон
Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»
Возвращение невозвращенца
Смена столиц
Земное и небесное
Катапульта
Стыд
Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder
Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»
Встреча с Кундерой
Парижские мальчики
Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи