Ч. 1. Лирический поэт, косящий под иронического.
Лирический поэт, косящий под иронического, похож на человека, который раздевается на улице. Раздевается, раздевается, потом спохватывается, что на него смотрят, и начинает судорожно напяливать на себя всё то, что только что снял. При этом он так нервничает, что штаны надевает на голову, ноги просовывает в рукава рубашки, а с ушей у него свисают шарфик и варежки.
В таком виде поэт ходит на работу, в ресторан и в Парк культуры и отдыха.
Если лирический поэт, косящий под иронического - женщина, то после выступления к ней подходят зрители и говорят, что она им больше нравится раздетой. Женщина - поэт глупо хихикает, кутается в шаль и отвечает: "Да помилуйте, вот у меня и бока висят, и живот похож на Валдайскую возвышенность, и правая грудь длиннее левой ноги на пятнадцать сантиметров, и рифмы удачные только к слову "задница".
Как только женщина - поэт наконец поддаётся на уговоры и раздевается, к ней тут же подходят другие зрители и приказывают прекратить валять дурака и немедленно одеться, потому что у неё и бока висят, и живот похож на Валдайскую возвышенность, и правая грудь длиннее левой ноги на пятнадцать санитиметров, и рифмы удачные только к слову "задница".
Поэтому все дни женщины - поэта посвящены тому, что она то одевается, то раздевается. В результате женщина - поэт так устаёт от этой катавасии, что перестаёт рожать детей, поливать цветы, лепить пельмени и уходит в себя.
В себе женщине - поэту тоже нет покоя. Она плохо спит, плачет и во сне всё время разговаривает с каким-то Толиком.
Обычно по утрам от такой женщины остаётся мокрое место.
Если лирический поэт, косящий под иронического - мужчина, то от женщины - поэта он отличается только тем, что ему приходится снимать ещё и носки.
Но в целом лирический поэт, косящий под иронического - существо довольно безобидное, грязи после себя оставляет мало, умеет пользоваться зубной щёткой, настенным календарём и словарём Даля. Свисающие с ушей шарфик и варежки придают ему особенный шарм. Говорят, что, завидев такого поэта, некоторые даже улыбаются.
Ч. 2. Иронический поэт.
Иронического поэта чаще всего изображают в виде мужчины с рогами на голове, фигой в кармане и с расстёгнутной ширинкой.
Почти всё свободное время такой поэт проводит в окопе, откуда ведёт наблюдение за другими ироническими поэтами. В окопе у иронического поэта есть всё необходимое: бритва, мыльница, сборник фантастических рассказов за 1956-ой год, телефон, рогатка, бинокль и авторучка. Обычно в окопе иронический поэт занимается тем, что подсчитывает, сколько раз Анна Тимофеевна и Ольга Петровна смеялись, читая стихи другого иронического поэта. Если иронический поэт замечает, что Анна Тимофеевна и Ольга Петровна смеялись много, то он перестаёт бриться, раскуривает сборник фантастических рассказов и по ночам посылает своего бультерьера гадить на лужайке перед домом другого иронического поэта. Сам при этом продолжает сидеть в окопе и бурно жалеть себя, глядя на Большую Медведицу. По ночам такой поэт обычно названивает женщине - лирическому поэту, косящему под иронического, и предлагает ей раздеться, но из окопа не выходит, потому что всё равно ни на что не способен. Обычно раз в месяц к мужчине приходит жена и приносит узелок с гречневой кашей.
Если такого мужчину не кормить, он быстро приходит в негодность, ломается, зарастает травой и даже иногда забывает, за каким чёртом он вообще полез в этот окоп.
Последние упоминания о женщине - ироническом поэте относятся к началу ..12-го года и никакого интереса для литературного процесса не представляют.
Иронический поэт лучше всего идёт под водку и салат оливье под шубой в хорошей компании.
Рисунки Вари Кулешенко
Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»
Смерть Блока
Роман Каплан — душа «Русского Самовара»
Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»
Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»
Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже
Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца
Покаяние Пастернака. Черновик
Камертон
Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»
Возвращение невозвращенца
Смена столиц
Земное и небесное
Катапульта
Стыд
Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder
Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»
Встреча с Кундерой
Парижские мальчики
Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи