литературно-художественный журнал «ЭТАЖИ»

[email protected]

Татьяна Веретенова

Трагедия несоветского человека

11.11.2023
Вход через соц сети:
03.12.20223 367
Автор: Владимир Гандельсман Категория: Поэзия

Твои золотые слова

***

 

топочется, земля к подошве почвится,

выстукиваешь ритм ходьбой,

а червь прислушивается худой

с той стороны, куда не хочется.

 

бродяжится вещам природы, кажется,

что исчезают на глазах,

прозрачное дитя вбирает страх,

едва занежится в лучах, завяжется.

 

потом за партою — на лбу испарина —

точно приковано навек,

оно в окно глядит: там розов снег —

ему заря на чёрный день подарена.

 

но нет, неприбыльна, скорее угольна

заря за деревом, вся в тишине,

и щупло те́льца в форменном сукне

шершавом рыпаются кукольно.

 

но как бы так отчаяться, и рыпнуться,

и выбраться на берег на волне

любви, и пусть вчерашнее во мне

с собой прощально перехрипнется.

 

по вере нам, в миру затерянным,

воздастся — господи, освободись,

чтоб мысли смертоносной слизь

избыть, залюбовавшись деревом.

 

 

через тире-1

 

со старинной резьбой буфет —

на его лафете

граф графин,

запылавший чуть свет, —

а не граф, так дофин —

как захочешь, солнце моё, мы дети —

 

от дофина до финского два шага́ —

в правом ящике под лафетом —

там ещё в футляре бинокль,

от него духами веет и высшим светом,

ты прости, моё солнце, рифму «монокль» —

он в глазу романного дурака, —

 

финка! нет, складной перочинный —

счастье сжатого кулачка —

сокровенный вес —

сколько скрытых в прорезях лезвийц —

я ведь, солнце моё, с той же лестницы —

в ту же дырку в заборе пролез —

я с тобой, но поодаль, иду с катка —

 

разве с варежки ты не ела снег? 

нет? не ты? не ты говоришь: пока?

я запомнил тебя навек —

 

чёрно-белое фото —

третий «а» или четвёртый «б» —

мы в конверте, в ящике, я хочу к тебе —

чук и гек, отцовские письма с фронта —

я вернусь, у нас будет сын —

я смотрю в буфет — вижу сына

отраженье в стекле, он один —

нет ни матери, ни отца —

там на дне

нотный лист, сонатина —

я учил её без конца —

 

сон и тина

сна, иди на —

заплетается звук в музыкальном моменте,

дай вплести мне Клеме́нти,

до мажор — да, иди на

брат мой враг мой Клеме́нти —

 

мука, Му́цио, мука моя —

скука, гамма —

 

в левом ящике телеграмма,

пожелтели края —

тем пронзительней, чем старее —

не могу без тебя приезжай скорее —

заполнение бланка —

тычь в чернильницу перьевой —

очередь, перебранка —

стыдно текст отдавать — он живой —

в полукруглое

утлое

будьте любезны —

жду целу́ю — чей голос из бездны? —

жду целу́ю люблю тчк

         

показания счётчика —

всё оплачено и обеганы все инстанции —

квиты, это квитанции —

ничего не должны за свет —

расплатились, нас нет —

 

в кухне — голос из бездны — оставил, пойди погаси,

что ж, да будет воля Твоя на земли́ яко на небеси́ —

 

больно перекликаться,

но скажу тебе на прощанье, расписываясь слезами, —

я успел погасить облигации

трёхпроцентного займа —

 

видишь эти таблицы —

как ты всматривался, номер ища —

номер свой! — эти лица! —

щастье пишут теперь со «ща»,

чтоб мгновеннее слиться —

 

щастье рюмочек — эти —

над лафетом — из чистого хрусталя —

выпить, чтоб покачнулась земля? —

как захочешь, солнце моё, мы дети.

 

 

песня

 

на душе такая ноша-ношенька,

когда на кладбище иду.

стынут ноги мои ноженьки.

пришла. сейчас его найду.

 

говорю: скажи своей Аннушке,

куда ты канул? он молчит.

лежат не шелохнутся камушки.

каждый в сердце моё стучит.

 

всё ему хаханьки хиханьки

пока дышал. а теперь нет как нет.

день осенний тихий-тихонький.

и не дерево стоит — скелет.

 

похолодало. вечер брезжится.

пячусь. говорю: прости.

но как будто держит, держится

за меня. ноги не идут почти.

 

не идут. вернулась. тоненький,

показалось, птичий звенит

голос. холод этот холодненький

обняла. называется гранит.

 

на душе такая ноша-ношенька,

какой не было. как же так,

что стою одна-одинёшенька,

но вдвоём. не отпускает никак.

 

 

через тире-2

 

чуть рассвет — на работу — завод «грампластинка» —

что-то вертится в голове —

он выходит — не в духе — во двор — на дворе —

мы сдаёмся? — белеет простынка

на ветру и мерцает звезда в синеве —

 

сколько лет катастрофе? —

 

на вороньей горе, на вороньей горе

в дудергофе —

 

узкоплеч, и сутул он, и сир —

там я книгу увидел — война — под названьем — и мир —

рядовой Меерсон и жена-командир —

 

«Меерсон свой накрутит какон, —

говорит тётя Роня, —

(это значит: какао) —

шмыг — и нет, — а всё хнычет, что хворый», —

очень скоро уедет на скорой

и умрёт Меерсон, —

 

на вороньей горе — как с вороньей

бьют враги — помнишь? — по ленинграду —

 

мы сдаёмся? — белеет простынка —

что-то вертится — дали награду? —

обошли? — вон любимый, он в дымке —

 

в синей дымке — любимый — он тает,

город — дом твой знакомый, и сад —

сад зелёный и взгляд —

 

нежный взгляд — на работу — завод «грампластинка» —

на ореховой — густо разросшийся лес —

марк бернес, —

 

на дороге коровьи лепёшки,

как пластинки в пыли —

вкруг мальчишки —

подрывают булыжником «мины» —

лица жижей заляпаны — и — разбежались вдали,

наигравшись в «веснушки», —

в бледных майках — я вижу их спины —

 

и синеют сирени вовсю, и белеют жасмины —

 

Меерсон возвращается — вечер — он в духе —

что-то вертится, вертится — музыка сфер —

на пороге встречает его одноухий

кот по имени Пьер.

 

 

***

 

кленовый в покое

застынет, изящен и сух,

и дальнее что-то такое

уловит мой слух —

допустим, как небо немеет

и слышимые едва —

«у нас потихоньку темнеет» —

твои золотые слова.

 

 

через тире-3

 

в ставнях вырезанные сердечки — в них

утром солнце — что ни утро — солнце —

искры в сердцевидное оконце

сыплются как от камней точильных —

 

ты проснёшься в утренней истоме —

длящийся неслыханный неимоверный день —

ноги в чернозёме —

босиком к реке — изгибчивых белеет лилий лень —

 

нет вы только посмотрите — крик кому-то

вслед — вы только посмотрите —

упряжь ремешки хомут —

и невидимые нити

от тебя ко мне

тянутся — и жизнь безумится вовне —

 

вот он закрывает двери ставни

цимеринов закрывает — нет доверья —

донесут — ты помнишь давни

дни — там голос би-би-си звучит за дверью —

 

бабочка в малиннике —

бабочка-боярышница-бабочка —

бабочка моя молитвенник —

белых двух страниц мигание —

вся прозрачная то дышит то не дышит слитно —

в полдне есть разгар и есть недомогание —

 

с дождевой водой кривая бочка

у крыльца —

а во рту мальчонки дудник-трубочка —

он плюётся —

и стрекоз очкастых рыльца —

 

а с базара — лук укроп чеснок — плетётся

канторша — ей торговаться всласть и рыться

в снеди — нет вы только посмотрите — срам —

ходит смагаринский брови супит

дует в задницу куря́м —

не подув — не купит

 

порознь оттуда мы уйдём — огонь лишь

пробежит по кровле дрожью —

мы ещё там незнакомы — но сведётся

кровной линия судьбы с твоей — ты помнишь

мы уйдём когда на Божьей

улице затеется пожар ночной займётся

 

 

встреча

 

постукивание чайной по скорлупе

ложечки. ломкое утро. сонно тебе.

небо в окне,

как белый урок рисования.

 

кисти деревьев в стакане двора.

 

школу прогуливая впервые —

мимо, — шаг замедляя до тишины —

вздрагиваешь — казённая перегорает внутри

лампочка и рассыпается на мурашки.

 

ты отныне озарено только собою, дитя.

 

и хотя

 

нет ещё на свете тебя, на свете моём,

но заранее —

в объёме воздуха —

вижу твоё замирание.

 

твоё замирания в точке чистого вдоха.

 

 

через тире-4

 

на твоих глазах — иди сюда — оно затеплится —

 

слышишь, как звучит: сплавляют брёвна —

или вот ещё: Заставье, мельницы —

водяные мельницы — как ровно

дышит слово, становясь дыханьем словно —

кружевницы кружатся, смеются рукодельницы —

 

как под ними замирают чашечки и блюдца

чистотела, льна, ромашки — в зное

замирают — видишь, как неумолимо льются

звуки, как ютится в них иное —

как ведут коней на водопой, а ввечеру в ночное —

 

как едят хлеб с огурцом и редькой,

или керченскую сельдь, или вино пьют

бессарабское — и что ни день, то — редкий,

укротить его ещё бессилен опыт —

в поле дым костра — (стою, зажмурясь) — едкий —

 

это слёзы — это след простыл и стихнул топот

 

 

встреча встреча

 

когда твоя память впервые стала моей,

я увидел: там нет меня и в помине,

и молча я ей приказал: не смей!..

господи, крик вопиющего сдох в пустыне.

тогда я повадился проникать в твою

память (и воцарялось лето

в непостижимом хвойном сосновом),

проникать, как в кино без билета.

там шёл под открытым небом фильм,

дитя, ты сидела слева.

в полдень был городок пыльн,

а вечером — с запахами хлеба и хлева.

а поутру в открытые окна речной

воздух тёк — ты проходила мимо,

а Млечный так полыхал ночной

путь, что я там прочитывал твое имя.

и когда ты уже ступить не могла

без меня ни шагу, когда я вселился, ей

богу, в ту жизнь, где ты насквозь светла

и любима, я памятью стал, но уже твоей.

 

 

исход

поезд паровозных искр.

кончено. без пересадок.

позднее спасенье. прииск.

дня остаток

 

выпит. ночь. «гори, гори…»

их романс мне тошнотворен.

лагерные фонари.

свет проезжий, будь зашторен.

 

мы одни с тобою. пуст

поезд. если что и вспыхнет,

то в уме: горящий куст.

да не стихнет!

 

куст горящий, полыхай.

не было и нет нам дома.

ицхак, янкель, мордехай,

мендель, шломо.

 

ночь. романс «умру ли я…»

с пьяною слезой с платформы

донесётся. жизнь моя,

их пайки, участки, нормы

 

нам не в пору. здесь он, дом.

никуда мы не прибудем.

мы одни с тобой вдвоём.

мы пребудем.

 

Страница Владимира Гандельсмана в «Этажах»

 

Владимир Гандельсман родился в 1948 г. в Ленинграде, закончил электротехнический вуз, работал кочегаром, сторожем, гидом, грузчиком и т. д. С 1991 года живет в Нью-Йорке и Санкт-Петербурге. Поэт и переводчик, автор полутора десятков стихотворных сборников; многочисленных публикаций в русскоязычных журналах; переводов из Шекспира (сонеты и «Макбет»), Льюиса Кэрролла, Уоллеса Стивенса, Джеймса Меррилла, Ричарда Уилбера, Имона Греннана, Энтони Хекта, Томаса Венцловы. 

03.12.20223 367
  • 4
Комментарии

Ольга Смагаринская

Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»

Павел Матвеев

Смерть Блока

Ольга Смагаринская

Роман Каплан — душа «Русского Самовара»

Ирина Терра

Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»

Ирина Терра

Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»

Елена Кушнерова

Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже

Эмиль Сокольский

Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца

Михаил Вирозуб

Покаяние Пастернака. Черновик

Игорь Джерри Курас

Камертон

Елена Кушнерова

Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»

Людмила Безрукова

Возвращение невозвращенца

Дмитрий Петров

Смена столиц

Елизавета Евстигнеева

Земное и небесное

Наталья Рапопорт

Катапульта

Анна Лужбина

Стыд

Галина Лившиц

Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder

Борис Фабрикант

Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»

Марианна Тайманова

Встреча с Кундерой

Сергей Беляков

Парижские мальчики

Наталья Рапопорт

Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи

Уже в продаже ЭТАЖИ 1 (33) март 2024




Наверх

Ваше сообщение успешно отправлено, мы ответим Вам в ближайшее время. Спасибо!

Обратная связь

Файл не выбран
Отправить

Регистрация прошла успешно, теперь Вы можете авторизоваться на сайте, используя свой Логин и Пароль.

Регистрация на сайте

Зарегистрироваться

Авторизация

Неверный e-mail или пароль

Авторизоваться