Памяти Мандельштама

27 января 1837 года в районе Чёрной речки состоялась дуэль между Пушкиным и Дантесом.

27 декабря 1938 года в лагере «Вторая речка» умер Осип Мандельштам.

I

Церковная хрупкая свечка

горит и горит, не сгорая…

Зловещая Чёрная речка

и чёрная речка Вторая.

Монету — орёл или решка —

подбросил, со смертью играя…

Зловещая Чёрная речка

и чёрная речка Вторая.

Плохая, должно быть, примета —

играть рукояткой узорной

упавшего в снег пистолета

на речке январской и чёрной.

Нечаянный выстрел, осечка

и эхо вороньего грая.

Зловещая Чёрная речка

и чёрная речка Вторая…

II

Не чуя огромной страны,

он бредил ключом Ипокрены

и видел кровавые сны —

грядущие казни, измены.

Он был собеседник ничей.

И вот отыскалось местечко —

болотистый мутный ручей,

Вторая, декабрьская, речка.

Пригород

I

Невзрачные дома,

неровные заборы

не помнят моего лица.

Здесь жили проститутки, воры —

вино и драки без конца.

И я, как гость иногородний,

приехавший из дальних мест,

иду к знакомой подворотне

и дальше — в нищенский подъезд.

И сотни европейских улиц

мне не заменят той, одной,

где мы навеки разминулись,

случайно встретившись с тобой.

II

Здесь дом стоял, а там стоял сарай.

Я приезжал нечасто, раз в полгода.

В те времена еще ходил трамвай

от кладбища до молокозавода.

Всё как тогда — сажусь в пустой вагон,

не торопясь, талончик отрываю,

гляжу на двух задумчивых ворон

и жизнь свою зачем-то вспоминаю.

III

Кусты крапивы вдоль забора,

заросший жимолостью сад…

Я знаю, что вернусь нескоро,

хоть я ни в чем не виноват.

А память — Альфа и Омега —

уже рисует на холсте

подобье ангельского снега

на позолоченном кресте.

Мне имени не вспомнить твоего

I

Мне имени не вспомнить твоего,

я выдумал тебя, ты мне приснилась...

Должно быть, так в кошмарном, диком сне

рождается какой-то светлый образ

и мучит нас...

Я выдумал тебя.

Ты мне приснилась. Даже — голос твой.

Теперь я часто думаю: в тот вечер

не ты, но некий ангел в синих джинсах

с растрепанными ветром волосами

явился мне. Не вспомнить, не узнать...

Так сладко было трубку поднимать

и пить твой голос...

Может быть еще

мы встретимся. Не знаю. Всё бывает.

II

Мне имени не вспомнить твоего,

я выдумал тебя, ты мне приснилась...

Но если ты лишь сон, то сделай милость,

приснись еще раз — только и всего.

Мне от тебя не нужно ничего.

Достаточно того, что волшебство

в моей душе навеки утвердилось,

достаточно того, что ты светилась

в двух-трех шагах от сердца моего.

III

Мне этот сон еще не раз приснится...

Скажи мне, кто ты — ангел, серафим,

исчадье ада, грешница, блудница?

Мне все равно — за голосом твоим

и в ад пойду — не страшно заблудиться.

Окно открыто. — Кто там? — Никого!

Как будто сердце, вздрогнув, раскололось...

Мне имени не вспомнить твоего.

Я только голос помню. Только голос.

* * *

«Не пишешь, не пишешь, не пишешь…»

О чем же тебе написать?..

О том ли, что ветер над крышей

листву заставляет летать?

О том ли, как мне одиноко       

в неприбранном доме-тюрьме?..

Ты помнишь, у раннего Блока,

а может быть, у Малларме?

Всё та же, всё та же морока,    

вселенская хворь или хмарь —

кромешная музыка Блока,

аптека, брусчатка, фонарь…

Случайные строфы

1

Зима всю ночь рисует на стекле

фламандские тяжелые узоры,

дремучие норвежские пейзажи,

суровые готические крыши,

украшенные инеем и даже

порою пишет вязью в уголке,

объединив два разных алфавита,

слова на арамейском языке,

уже не помня, видимо, иврита.

2

Нам не хватает фауны и флоры

в фарфоровом от снега феврале,

их заменяют карты, разговоры,

тяжелые муаровые шторы,

на ум приходят (дело в рифме) шпоры

или поездки к морю в «Шевроле»...

3

Здесь повсюду глыбы льда...

Спите, звери Зодиака,

вам нельзя входить сюда.

Знаю, Тигр или Собака

мне не причинят вреда.

Жизнь, казалось, никогда

не закончится, однако

в небе дрогнула звезда

где-то там, в созвездье Рака,

и исчезла навсегда...

4

Ветер. Снег. Светло и пусто.

Никого. Один. Так надо.

Юность, молодость, искусство,

всё — лишь промельк снегопада.

Хлопья падают так густо —

в трех шагах не видно сада...

Помнишь, у Марселя Пруста?

Или — у маркиза Сада?

Снегопад приводит в чувство,

он — как высшая награда...

Вполнакала светит люстра

в трех шагах от снегопада.

5

Ветер. Ночь. Забор. Качели.

Снег. Чугунная ограда.

Я стою почти у цели —

в трех шагах от снегопада.

Лампа светит еле-еле,

гаснет без предупрежденья…

Я стою почти у цели —

в трех шагах от пораженья.

На стене — фарфор из Гжели,

сувениры из Торонто...

Я стою почти у цели —

в трех шагах от горизонта.