***

Вставанием безрадостным на службу,

брюзжанием «кому все это нужно?»

над кофе пробуждаешься и бубликом

между собою слева и сотрудником.

Но чем-нибудь запомнятся те дни –

стихами, набормотанными утречком,

хоть трудно объяснить, о чем они,

рассыпанные по карманам курточным.

Потом забудешь, да велик ли прок?

А через десять лет найдешь в чулане

бессмыссленные эти пару строк –

прелестное ворчание, вставанье.

***

Лает пес, одиноко псу

одинокого человека,

что стирает в большом тазу

нечто серенькое от века –

Совершенные пустяки,

полинявшие две рубахи,

постаревшие воротники –

верный доблести и отваге.

Выпрямляется в полный рост,

побеждает вселенский хаос

и стирает опять... И пес

с ним. Нас тоже настигнет старость.

Но в один этот полный миг

в совмещенной ванной/уборной

изменяется подлый мир

расквадраченный, коридорный.

***

Я по лесенке черной сбегаю во двор,

дверь наружу, а там уж зима, бог ты мой,

и стоит средь дороги с метлою лэндлорд,

он машину в сугробе с утра не завел.

Изменилось всё в мире, иным стало в нём,

так по-новому машет сухая метла,

так скрипит слово «снег» под сырым башмаком...

Я по жизни прогульщицей вечной была.

***

Обиды рабского ума,

больные мысли в человеке

излечивает музыка,

такая нежная навеки.

В ней праздничный под небом шум,

клин уносимый дальше ветром,

и вздрагивает однодум

в дыму белесом, сигаретном.

И мысль метнулась, словно мышь,

через паркетные квадраты,

и снова – тишины откаты...

Но все ж другая после тишь.

РОМАН

Порой осенней птиц перелёта

в гостиной сходятся господа,

атласных карт на столе колода,

о даме сердца шепчут уста.

Как много выпито для затравки,

как много сказано пылких фраз,

крупье охрип уже: «Делайте ставки!»

И, право, милый, сейчас, сейчас.

Старик милейший, ведь точно, точно,

кто не играет, тот не поэт,

но медлят, тянут часов цепочку

или подкручивают брегет.

При люстр сияющем фейерверке

из рам их предки, пыжа усы,

с насмешкой смотрят на все проделки –

ах, эти в мраморе лестницы!

Ах, эти горничные в наколках,

таинственный поцелуй в ночах,

война все чаще в листах и сводках...

Прощай, красавица... Взгляд в дверях.

Прощай и ты, дама сердца, мало

любила ты на скупом веку...

И перед тем, как пройти к вокзалу

даст поручение ямщику.

***

Все грибы съедены,

с жирным луком смешаны,

хорошо на свете мы

гуляем среди тишины.

Все листики – падалью,

встали отцы-радетели:

зачем живете гадами?

А мы и не заметили.

***

На темном озере лебедь качался,

прекрасный, бессмысленный – вверх и вниз,

иль только в холодном тумане казался,

воображенье пустой каприз?

На берегу волокли хулигана,

фотографировал дядя семью

на фоне праздничного ресторана,

всё повторялось на берегу.

...Качался лебедь в немом отдаленье,

и ты, поэт, коль себе – закон,

живи однажды прекрасным из лени

и не пуская особых волн.

Катя Капович – автор девяти поэтических книг на русском языке и двух на английском. Книга «Gogol in Rome» получила премию Библиотеки Американского Конгресса в 2001 году. Участница одиннадцати международных фестивалей поэзии Капович в 2007 году за мастерство в литературе стала поэтом-стипендиатом Эмхерстского университета. В 2012 году в издательстве «АСТ» вышел сборник рассказов «Вдвоем веселее», получивший Русскую премию 2013 в номинации «малая проза».  Стихи и рассказы по-английски выходили во многих журналах, антологиях и учебниках для вузов. Капович работает преподавателем в Бостонском университете, является редактором англоязычной антологии «Fulcrum», Живет в Кембридже (США) с мужем поэтом Филиппом Николаевым и дочерью Софией.