***
Видишь, я хорошо держусь,
Даже могу улыбаться.
Русь это или, может, гусь,
лебедь уносит братца.
Нет, ещё не зашили рот,
Просто украли слово,
Этот слог заменю на тот,
Чтобы вымолвить снова —
Синее небо горит в огне,
Желтое — стало ратным,
Не «на войне» говорю, «во мне»
Рушится безвозвратно —
Поле, ромашки, свист щеглов
В самом начале лета.
Господи, дай немного слов,
Чтобы как-то всё это…
***
Назовёшь это что-то — деревом, что-то — небом,
Назовёшь сыновей своих Борисом и Глебом,
Все слова обретут углы и лишатся знаков,
Клубень — да, но станет ли пастернаком.
Роза — пусть, но без разочарований,
Пусть никаких имён, никаких названий.
Просто давай молчать обо всём об этом,
Так промолчим дорогу, весь день и лето.
***
Прозрела ночь на левую луну,
Пусть страхи все твои идут ко дну,
Пусть в Павловском Посаде рдеют розы,
В лесу не переводятся берёзы.
Спи крепко, ну-ка глазки закрывай,
Мать испечёт огромный каравай.
Пусть снятся лапти и косоворотка,
Пусть миру-мир, к нему в придачу — водка.
С тобою бог и братья во Христе,
Слова на новгородской бересте.
Пусть кот ученый песнь свою заводит,
Кириллицу не отберёт Мефодий.
***
Осталось только свисту пуль внимать,
Когда уже земля тебе — не мать,
И ты отца не выдумал другого.
Так что там было во второй главе?
Завязнет стих в гудящей голове,
Вдруг вспомнишь — называется «корова».
Март отлучён от северной весны,
Гектары поля для зимы тесны.
Уйти бы, но присядешь на дорожку.
Всё вертится, а ты себе не верь,
Небесная или какая твердь,
Не может быть, всё это понарошку.
Здесь никого, ни папы нет, нема…
А ты для мамы видео снимай:
«Смотри, всё OK, нога почти здорова.
Вот здесь вода, вот спальные места».
И лишь о том, какая пустота
В твоей груди, не говори ни слова.
***
Проходит время жизни земноводной,
Проходит дождь и град, и что угодно.
Меня теперь ты видишь без помех,
От губ моих остался только смех.
На берегу реки, без оберега
Мне белая досталась участь снега.
Ты говори, я буду безответна,
Я научилась у земли, что смертна,
Быть научилась кроткой, как овечка,
Меня научит небо, что я вечна.
***
Вот видишь, мы с тобой уже не те.
Я научилась снова жить как ливень,
Глаз научился у плода оливы,
Законченной, подробной черноте.
А ты поднаторел одной ногой
Стоять на этом свете, в зной и в холод.
Когда в твоей Москве очнётся город,
Затеется две тысячи другой.
И мы уйдём отсюда с головой,
Вода и почва, альфа и омега.
Ты падаешь, прикинувшийся снегом,
Снег падает, прикинувшись тобой.
***
И тебе, и реке, и рыбке
Человек играет на скрипке,
Не согласен он на ничью,
Ему музыка по плечу.
Обо всех или ни о ком,
Льёт он музыку молоком,
Превращает звуки в вино.
Об одном звучит, об одном.
Если грянет гром, не заметит,
Бах, барокко, сюита третья.
***
Сообщай мне оттуда хоть что-нибудь,
Возвращайся из неизвестности.
Ты уснул, а раньше не мог уснуть,
Так что этот зверь и тебя настиг.
Так что этого зверя и ты настиг
Всем законам физики вопреки.
Ну, прости, говорю тебе, прости.
У морей, океанов и у реки
Забери текучесть и речи дар,
От рождений всех и до именин,
Это сердце твоё — ещё удар,
Это музыка в голове звенит.
Ну и пусть, что в жизни всё как-то так,
Ну и пусть не прямо, а вкривь и вкось
Ты достиг берегов и всех Итак,
Всё сбылось, говорю тебе, всё сбылось.
***
Теперь, когда я здесь одна за всех,
Я без тебя накапливаю смех,
Чтоб, если снова будет нам по двадцать,
С тобою вместе вдоволь посмеяться.
Я про тебя стихи пишу без слёз,
Средь жёлтых клёнов, вязов и берёз,
Средь сентября, его ночей незрячих.
Вот встретимся с тобой, тогда поплачем.
Мы не уступим горя ни на пядь.
Нет, мы не перестали умирать,
Судьба по-прежнему кружит и вертит,
Мы просто больше не боимся смерти.
Страница Мариям Кабашиловой в «Этажах»
Мариям Кабашилова — родилась в г. Буйнакск (Дагестан). С 2005 года живёт в Москве. Публиковалась в журналах «Дружба народов», «Юность», «День и Ночь», Prosōdia, «Этажи», «Особняк», «Традиции & Авангар», ДЕГУСТА.РU и др. Автор поэтических сборников «Вода» и «Физика». Сборник стихов «Вода» вошёл в список литературной премии «Московский счёт» (2012 г). Участница Форумов молодых писателей России в Липках.
Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»
Смерть Блока
Роман Каплан — душа «Русского Самовара»
Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»
Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»
Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже
Поющий свет. Памяти Зинаиды Миркиной и Григория Померанца
Покаяние Пастернака. Черновик
Камертон
Борис Блох: «Я думал, что главное — хорошо играть»
Возвращение невозвращенца
Смена столиц
Земное и небесное
Катапульта
Стыд
Первое немецкое слово, которое я запомнила, было Kinder
Ефим Гофман: «Синявский был похож на инопланетянина»
Встреча с Кундерой
Парижские мальчики
Мария Васильевна Розанова-Синявская, короткие встречи