Скульптор Константин Симун живет со своей супругой Еленой в Олстоне, недалеко от Бостона и Кембриджа в штате Массачусетс. Да, это тот самый Константин Симун — автор идеи монументального памятника «Разорванное кольцо», уже давно ставшего символом блокадного Ленинграда. Этот памятник знают все петербуржцы, а вот имя скульптора не все помнят.

Памятник Иосифу Бродскому «Бродский приехал» во дворе филологического факультета СПбГУ (голова на чемодане), который, впрочем, не всем понравился — это тоже скульптор Константин Симун.

Уже будучи в Америке Константин создал мощный по своему воздействию на окружающих монумент «Тотем Америка» из пластиковых бутылок с разорванными ртами. Столб-тотем вместо заявленных по договору двух лет простоял в парке-музее Де Кордова 9 лет и был разрушен солнцем, не выдержал пластик неблагоприятных погодных условий. А так, простоял бы и дольше, потому что стал культовым памятником, полюбился американцам своей необычностью, символизмом и воплощением идеи. Остатки от тотема до сих пор можно увидеть во дворе дома скульптора, из-за чего произошла неприятная история с соседями — те, в свою очередь, не смогли отличить произведение современного искусства от кучи мусора и вызвали полицию.

И еще одна небольшая и чрезвычайно симпатичная скульптура Константина Симуна украшает Гарвардскую площадь в Кембридже. Памятник кукольнику Игорю Фокину задуман и выполнен в виде его любимой куклы, вылитой из бронзы. Скульптура установлена на месте, где Игорь Фокин долгое время с большим успехом устраивал кукольные спектакли для детей и взрослых. Для студентов Кембриджского городка стало ритуалом — дотронуться до головы бронзовой куклы, это сулит удачу в делах и учебе.

Вот к такому человеку я приехала зимним снежным вечером в Олстон. В доме на стенах висели «маски» из пластиковых бутылок с открытыми ртами. Неудивительно, что разговор сразу зашел о его работе «Тотем Америка».

Константин Симун

Я оказался в Америке и знал только одну английскую фразу — «гудбай, май бэби». А потом я выучил и другие фразы, и все благодаря этой работе («Тотем Америка», ред). Как же это…

Елена Симун

Ну что, вам подсказывать?

Константин Симун

Так это я сочинил! Чего ты будешь мне подсказывать? Вот как: trash or treasure, that is the question (мусор или сокровище, вот в чем вопрос).

Елена Симун

Но, к сожалению, тут один человек в местном журнале написал trash or tragedy (мусор или трагедия)

Константин Симун

Ну вы знаете, столько идиотов. Я учился в Таллине, потому что в детстве был евреем, и там была учительница, она говорила — а дураков на свете много, и надо с этим считаться.

Ирина Терра

А что сейчас стало с монументом «Тотем Америка»?

Константин Симун

Солнце разъело пластик. Тотем поставили на два года, такое было условие, но потом оставили. Он простоял девять лет и рассыпался.

Ирина Терра

А восстановить можно?

Константин Симун

Все можно, но…

Есть такая улица тут в Бостоне — Chiswick Road. И вот я иду по улице, у меня — ни документов на жительство, ни денег. И вдруг, смотрю, на меня смотрит кто-то из помойки. Это были пластиковые бутылки. И я стал с ними жить.

Ирина Терра

Я слышала у вас была неприятная история с бостонской полицией, они приехали и вывезли все ваши материалы и скульптуры, хранившиеся во дворе дома?

Константин Симун

Нет, не совсем так. Кому нужна моя помойка? Они только выписали штраф за хранение моих скульптур во дворе. У них там есть какие-то нормы и правила. Соседи наверно пожаловались… И тут я стал борцом, мы эти штрафы отсудили. Про эту историю даже по местному бостонскому телевидению показывали, я стал знаменитым на целую неделю.

Ирина Терра

Давайте поговорим о вашем монументе "Разорванное кольцо". Оно уже давно стало символом блокадного Ленинграда. Как вам пришла идея создать именно такой  памятник?

Константин Симун

Трудно об этом говорить. В Ленинграде у меня была мастерская, бывшая мастерская скульптора Шервуда. Вот я там и жил, и сын у нас там родился. Получаю я однажды письмо — явиться в Калининский райисполком к девяти утра. Там меня уже ждали скульптор и архитектор. Нас посадили в черную волгу и повезли на Ладожское озеро. Тогда я впервые покатался на легковой машине. Погода была осенняя, такая хмурая. Низкие облака, деревья, вода, и все в одной плоскости—горизонтальной. И там же — старинная булыжниковая дорога, которая и была на самом деле дорогой жизни. Она еще построена была до Петра I и уходила в воду. Вышел архитектор Филиппов, встал на эту дорогу и говорит: «Надо делать вертикаль. Тут все горизонтально, а мы сделаем вертикаль». Я ничего не сказал. Приехал в мастерскую и моментально сделал макет памятника, идея сразу пришла мне в голову. Я позвонил архитектору и сказал, что сделал макет. На что архитектор ответил: «А мы уже работаем с другим скульптором». Я сказал: «А я уже сделал!» Его заинтересовала моя настойчивость, он приехал в мастерскую, посмотрел макет, и сама идея разорванного кольца ему понравилась.

Я люблю эту работу и ничего подобного до сих пор не видел.

Вы знаете, можно со смехом сказать, что в жизни я сделал разорванное кольцо и разорванную бутылку.

Так вот, потом я привез макет памятника на утверждение в Калининский райисполком. Им всем понравилось. Но вдруг один начальник встал и с тревогой спросил: «Послушайте, послушайте, а не абстрактная ли это скульптура?» Откуда-то у меня хватило находчивости: «Да, что вы! Нет, конечно! Вот эта дуга — просто дорога туда, а вот эта — обратно». Вот так мою работу приняли.

Я немного преподавал в школе для глухонемых, и вот тогда в этом райисполкоме почувствовал, что я опять преподаю в этой школе.

Ирина Терра

В то время боролись с абстракционизмом?

Константин Симун

Да какая разница с чем, главное — боролись.

Ирина Терра

Вы были отчислены с пятого курса института с формулировкой «за формализм»…

Константин Симун

Нет, не так! Я был отчислен за «упорное нежелание следовать работе над этюдом».

Ирина Терра

Так, а на самом деле за что отчислили?

Константин Симун

За что отчислили? Знаете, у меня всегда было упорство… Мы лепили с натуры, и я видел, что мои этюды совсем не похожи на те этюды, которые лепили мои одноклассники. Они были совсем другие, как бы это сказать… Мои этюды не были фотографически похожи на модели. Но я испытывал такой восторг от работы! Помню, я шел по Невскому, и объявили, что Гагарин полетел в космос. Я ужасно расстроился. До этого я был там один, в космосе! А тут еще какой-то Гагарин.

Я вам могу рассказать, почему я занялся скульптурой.

Ирина Терра

Да, расскажите, пожалуйста.

Константин Симун

Я — мальчик, вернее уже дедушка, времен войны. Из Ленинграда нас увезли в эвакуацию в Кировскую область, мне было 7 лет. Меня поместили в детский дом, а мама работала в колхозе бухгалтером. И там был такой мальчик Гена Старовойтов. Он для наших воспитательниц-сестричек рисовал матросов, а они этих матросов вышивали. И вот Гена нарисует матроса и закрывает от меня рукой, не дает посмотреть. А мне было очень интересно. Он давал мне посмотреть на матроса, если я отдавал ему свой бутерброд. Я потом уже думал, что это был честный бизнес: хочешь посмотреть — плати. И я платил. Благодаря этому мальчику, я понял, что тоже хочу рисовать.

Я всегда мечтал вернуться в Ленинград. Помню, мы возвращались в товарном вагоне из эвакуации, и я все время смотрел — когда же появится Ленинград. Когда мы вернулись, я сразу же пошел поступать во Дворец Пионеров в кружок рисования. На экзамене я акварельными красками изобразил базар, особенно хорошо получились арбузы. Меня приняли и дали мне бумажку-направление: когда прийти, во сколько и в какой кабинет. Бумажку эту я потерял мгновенно. Когда я пришел на занятия, то стал открывать каждую дверь в поисках своей группы по рисованию. Открыв очередную дверь, я увидел учительницу, которая мне сказала: «Ну что стоишь? Заходи!» И дала мне кусок глины. Так я там и остался. В общем-то, так я и стал скульптором, перепутав двери. Никуда не уйдешь от судьбы.

Ирина Терра

А потом вы поступили в …

Константин Симун

А потом я женился!

Ирина Терра

После института?

Константин Симун

Елена Анатольевна, когда я женился?

Елена Симун

Ну если вы когда-нибудь видели сумасшедшую, то это вот я. Его исключили из института им. Репина и я вышла за него замуж.

Константин Симун

Еще я рисую иногда. Вот дедушку нарисовал. У дедушки было восемь жен. Он был религиозным человеком и по его убеждениям без жены жить было нельзя. Но они почему-то у него все умирали.

Ирина Терра

А еще вы недавно сделали памятник Бродскому в Петербурге.

Константин Симун

Ну да, сделал. Все в спешке такой, что я не до конца его продумал. У меня часто бывали выставки в Петербурге, и вот как-то я привез вылепленную голову Бродского в чемодане. Я вытащил голову и поставил на чемодан. Так памятник и получился. Правда потом между головой и чемоданом я разместил ступени от ленинградских лестниц.

Я знаю, что в Москве стоит памятник Бродскому скульптора с армянской фамилией… Жора Аватесян, что ли… не помню фамилию. Не знаете?

Ирина Терра

Нет, не знаю. Потом прогуглим.

(Потом прогуглили— скульптор Георгий Франгулян, ред.)

Памятник Жукову у вас интересный получился…

Константин Симун

С Жуковым есть одна интересная история — как мы его везли из Бостона в Санкт-Петербург. Директор Русского музея, увидев эскиз, пригласила меня принять участие в выставке. «Везите, — говорит, — своего Жукова, это будет гвоздь программы». А как его привезти? Он же тяжелый, из бронзы. Пришлось его разделить на три части и везти в ручной клади. В аэропорту в Питере меня уже ждали на машине — отвезти на сварку, чтобы все три части сварить и сразу на выставку отправить. А еще в самый последний момент выяснилось, что нам неправильно купили билет — до Москвы, а не до Санкт-Петербурга. Но я знал, Жуков — он все сможет. Так и получилось.

Ирина Терра

А в Бостоне как вы оказались?

Константин Симун

Как мы тут оказались? Мы приехали на похороны. Наш сын покончил с собой. Вадик его звали. Мы стали опекунами его дочери. Сейчас она выросла, очень талантливая красивая девчонка. По-русски хорошо говорит, ну…, как будто шпионка прибалтийская.

Елена Симун

Ничего подобного, она очень хорошо говорит по-русски.

Константин Симун

Ну, хорошая шпионка, так можно сказать? Внучку хотели отдать в чужой дом, чтобы опекунами были чужие люди. Ой, рассказать про эти мытарства, которые мы прошли… Суды постоянные. Ну разве могли мы ее отдать, после того, как сына потеряли… Так мы тут и остались.

Ирина Терра

В Бостоне у вас есть еще один чудесный памятник, ставший культовым для кембриджской молодежи, я говорю о скульптуре кукольнику Игорю Фокину. Вы были с ним знакомы?

Константин Симун

Да, я знал его еще по Ленинграду. Он внезапно умер: вышел покурить во двор и с ним случился инфаркт. В 36 лет. Когда задумали делать ему памятник, ко мне пришел Слава Гауфберг, внимательно присматривался к моим работам, а потом предложил сделать скульптуру в память об Игоре. Я долго работал над куклой, обдумывал идею. Получилось — с одной стороны кукла, с другой — Исаакиевский собор с куполом. Мне нравится эта работа. Слава ходил по разным инстанциям, получал нужные разрешения. Знаете, это не так просто поставить памятник русского скульптора русскому кукольнику в самом центре американского города.

Ирина Терра

Да, я смотрела фильм про кукольный театр Фокина и его представления на улицах города. Там еще показано, как вам отлили эту фигурку куклы из бронзы и вам понравилась работа местных литейщиков.

С каким материалом вы больше всего любите работать?

Константин Симун

А какой есть под руками. Я раньше очень любил работать с гранитом и мрамором. Чем крепче материал, тем мне он больше нравился. А теперь перешел на пластик.

Ирина Терра

Вы недавно приезжали в Петербург. Вам даже там выделили мастерскую… Хотели остаться?

Константин Симун

Хотел, но как-то не получилось. Да я и сейчас бы поехал. Ко мне там очень хорошо относятся, как ни странно. У меня там в свое время (лет 20 назад) купили работы для одной выставки на такую сумму, что хватило сразу купить вот этот дом в Олстоне. Я перевел деньги внучке и она его купила. А вот за памятник символ города «Разорванное кольцо» ничего не заплатили.

Ирина Терра

У вас есть ученики, как вы считаете?

Константин Симун

Да, вот моя единственная ученица (показывает на жену Елену)

И еще я был преподавателем в школе.

Елена Симун

Ну ты уточняй, — несколько месяцев. Около трех месяцев.

Константин Симун

И то правда, потом выгнали. Я вел уроки рисования в школе для глухонемых. Ко мне дети хорошо относились и родители. А потом я отказался делать стенгазету и меня выгнали.

Ирина Терра

А где проще и легче работается здесь или там?

Константин Симун

Вы знаете, …

Елена Симун

Ира, какие вы вопросы спрашиваете, я удивляюсь, сколько вам лет?

Константин Симун

А какие она вопросы спрашивает?

Елена Симун

Нет, ну все-таки. Там он жил. А сюда он приехал на похороны сына. Как вы можете спрашивать такое? Когда он приехал сюда, ему было 54 года.

Константин Симун

Да ладно, я еще не умер.

Елена Симун

Ну и живи дальше.

Константин Симун

Живу дальше.

Интервью Ирины Терры

январь 2017

Ирина Терра – журналист, интервьюер. Живет в Москве. Интервью публиковались в «Московском Комсомольце», «Литературной России», журнале «Дети Ра», «Новый мир» и др. Лауреат еженедельника «Литературная Россия» за 2014 год в номинации – за свежий нетривиальный подход к интервью. Лауреат Волошинского конкурса 2015 в номинации "кинопоэзия", шорт-лист в номинации "журналистика". Член Союза журналистов России. Главный редактор литературно-художественного журнала "Этажи".