***

Когда мы

             уже не помышляем о лете,

Солнца не просим,

Начинается жизнь в терракотовом цвете —

Поздняя осень.

Краткая милость,

                          перед мертвой зимой — многоточье,

Славься вовеки!

Стеклянные яблоки

                               после морозной ночи

Стынут на ветке,

Падают,

           словно ёлочные шары — разлетаются,

Только тронешь.

Лишь вороны всё ахают,

                                      всё придумать пытаются

Свой Воронеж.

А я каждый вечер гляжу,

Как тонет солнечный диск

В поздней кроне.

Только бы не облака!

Только бы не отвлечься,

Не проворонить!..

***

Мне сказали, ты спрашивал обо мне

У всех подряд,

Вспоминал наш август в южной стране,

А еще говорят,

Что все так же лезешь ты на рожон,

Не жалея огня,

И легко уводишь соседских жен,

Как когда-то меня.

Ибо ты — победитель и Бонапарт

Со звездой на груди…

Мне сказали — был у тебя инфаркт,

Но худшее позади…

Я тяну эту осень в глуши, как тать,

В доме чужом, одна.

Но здесь всё, о чем возможно мечтать:

Речка, лес, тишина,

Кем-то брошено старенькое пальто,

Воет ветер в трубе…

И — да, вот сердце мое.

Если что —

Возьми себе.

***

И пасмурный ветер

                                потрогать влажной щекой,

И с нежностью вспомнить ночлег —

                                                              подобие крова,

И вновь устремиться туда,

                                            где в траве за рекой

Гуляет рыжая

                      лоснящаяся корова.

И даже если

                    нерадостная пора —

Такая, что господи

                                не приведи нашим детям,

Все равно каждый вечер

                                         мечтать дожить до утра,

А значит — верить в бессмертие,

                                                        как кто-то верно заметил.

И вдруг однажды,

                             стоя вот так, в пальто,

С десятком лисичек,

                                  найденных здесь же, на кромке поля,

Оказаться внутри звездопада,

                                                  хотя никто

Не просил щедрот у небес,

                                             а только глазел, не боле.

А звезды стекают под ноги,

                                               как вода.

И не надо особых навыков

                                             в предсказанье,

Чтоб увидеть дальнейшее:

                                            вздрогнешь и, как всегда,

Вспомнишь детство, паром...

                                                И — не загадаешь желанье.

***

Над русским полем сумрачно и голо,

Тоскует птица.

И небо сыто душами по горло,

А бой все длится.

Опять беда ни в чем не знает меры

И рвет на части.

Но в мире нет безропотнее веры,

Чем вера в счастье.

Зарисовка с натуры

Август. Пригород. Неприятности сквозняка.

Дачница напряженно ищет того дурака,

Который...

Местность бесперспективна —

                                   ее без запинки минует «скорый».

Пейзаж идилличен,

                  здесь не востребован практический талант.

Инакомыслящий коммерсант

Мечтает вытянуть воду из озера,

                                                        как веревкой, ручьем

И если не сыщет разбоя прибыльней —

                                                              настоит на своем.

Строительство идет сплошняком.

Молотки стучат поименно известно, по ком.

У сельмага два величественных прораба

Говорят о политике —

                                      думают, как обычно, о бабах.

В воскресение к церкви бредут неумелые богомолки.

Одна — с подростком сыночком (серьга, наколки).

Но он удирает в малинник

                             и всю заутреню охотится по кустам,

Полагая, что бог гнездится именно там.

***

Тех, кто ковидом был отправлен в Лету,

Тех, кто чуть-чуть не дожил до весны,

Уж никогда не призовут к ответу —

Им адвокаты не нужны.

Ты пощадил их, Господи!

В финале,

В хитросплетенье и соблазнах тьмы,

Они себя ничем не запятнали.

А как же мы?..

***

Умела прощаться, как умирать — навеки,

Сжигать мосты, сжигать корабли.

А еще умела заговаривать реки —

Чтоб помедленнее текли.

Чтоб не так мелькали под небесами

Первый вдох — и последний звук,

Чтобы лодки, прядая парусами,

Успевали землю принять из рук.

Дождь идет. Минувшее все дороже.

Разреши мне, Господи, отдохнуть,

Потому что так — сгоряча — негоже

Начинать свой главный, ответный путь.

***

Докажи мне на своем примере,

Прописные истины любя,

Что и правда — каждому по вере:

Будь со мной, я верую в тебя.

Лишь с тобою жизнь моя густая

Стала не похожа на вокзал.

Лишь с тобою осень золотая

Точно — золотая-золотая,

До того, что боязно глазам...

Ноябрь

Как шапка на ворé

Горела крона дуба,

Горело всё вокруг,

Спаслась одна лишь ель.

Вдруг ветерок подул

Не ласково, а грубо

И отшвырнул огонь

За тридевять земель.

Умолкли дерева

На порыжелой круче,

И воды унесли

Червонную их масть.

И вот уж из глубин

Знобящей мраком тучи

Высматривает снег,

Куда ему упасть...

***

На станции, в безлюдной чайной,

Назначенной под снос,

Какой узор необычайный

Нарисовал мороз!

Средь фантастических растений,

Цветущих на стекле,

Промелькивают чьи-то тени,

Родные в том числе, —

Тех, драгоценных и не очень

(Теперь, со стороны,

Из этой непроглядной ночи,

Они почти равны),

Шумливых, все же постаревших,

Озябших без огня,

Не обязательно умерших —

Покинувших меня.

Что ж, сколько ни броди по свету,

Судьбу не превозмочь:

И ты однажды выйдешь в эту

Распахнутую ночь.

И — ни разлук уже, ни горя,

Свет одолеет тьму.

И мы, как прежде, в общем хоре

Споем по одному.

***

Новый год,

                  бенефис вечнозеленых растений.

Ёлка вырядилась,

                             как будто школьница во хмелю.

Я в эти сутки

                      шарахаюсь от собственной тени

И тебя

          забыть уже не пытаюсь — люблю.

День прибавляется,

                                мы, наоборот, иссякаем,

Жизнь отнимается у нас

                                        без следствия и суда.

Я гонюсь за тобой,

                               как Герда гналась за Каем.

(«Вам не холодно?» —

                                 «Ах, помилуйте, как всегда».)

Спят пространства,

                                разлукой нашей казнимы.

Спят меж нами

                         самолеты и провода.

(«Что вы думаете

                   про легендарные русские зимы?» —

«Ненавижу

                  эти чертовы холода».)

Так чего мы добились?

                                      Давай с тобой подытожим:

Ты — как Этна в своих облаках —

                                      в посторонней увяз судьбе,

Я — бреду в новый год

                («Вам не скучно?») с поздним прохожим

И, коль плохо будет вести,

                                            расскажу ему о тебе.

Возвращайся!

            Я постараюсь

                          возродиться к весне, как природа.

Возвращайся!

            Я постараюсь

                          сделать радостным наше житье.

А иначе — уйди из памяти,

                                       чтоб не было нового года.

И скорее, а то Куранты

                                      уже затевают свое.

Анна Гедымин — поэт, прозаик, литературный редактор. Родилась и живёт в Москве. Автор десяти книг (восьми поэтических и двух прозаических), публиковалась в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Юность», «Prosodia», «Новый журнал», «Новый берег» и др. Лауреат Международной Волошинской премии в номинации «За сохранение традиций русской поэзии»; премии «Литературной газеты»; премии имени Анны Ахматовой журнала «Юность»; первой премии в Международном литературном конкурсе им. С.А. Сергеева-Ценского «Преображение России»; премий журналов «Литературная учёба», «Дети Ра», «Зинзивер»; радиостанции «Немецкая волна» и др. Член Союза писателей Москвы и Русского ПЕН-центра. Член общественного совета журнала «Юность». Составитель поэтических альманахов «День поэзии», «Московский год поэзии», «Паровозъ».